при первом взгляде.
По этой причине приказание его было исполнено с возможною поспешностью.
В гвардейский полк поступали люди лучших фамилий и д’Артаньян, имевший лакея и четырех отличнейших лошадей, не мог не произвести выгодного для себя впечатления, не смотря на простоту своего костюма. Хозяин сам стал прислуживать ему; заметив это, д’Артаньян приказал подать два стакана и начал следующий разговор:
– Послушайте, любезный хозяин, сказал он наливая вино в стаканы: – я потребовал себе лучшего вина, и если вы меня обманули, то сами будете жалеть об этом, потому что я терпеть не могу пить один, а следовательно, вы должны пить со мною; возьмите стакан и выпьем. За чье же здоровье мы будем пить, чтоб не задеть ничьего самолюбия? Выпьемте за благосостояние вашего заведения.
– Много чести, сказал хозяин, – благодарю вас искренно за такое желание.
– Не ошибитесь, сказал д’Артаньян: – я, может быть, больше забочусь о себе нежели о вас: только в хорошо устроенных заведениях приятно останавливаться; в других, где дела идут худо, путешественник делается жертвою затруднительного положения хозяина заведения, а как мне приходится часто ездить и в особенности по этой дороге, то я желал бы, чтобы все гостиницы были в самом цветущем состоянии.
– Это правда, сказал хозяин: – мне кажется, что я уже не в первый раз имею честь вас видеть.
– Да; я, может быть, десять раз был в Шантильи, и из этих десяти раз три или четыре останавливался у вас. Не далее десяти ила двенадцати дней я проезжал здесь с друзьями моими, мушкетерами; еще один из них заспорил с каким-то незнакомым человеком, который очевидно хотел затеять с ним ссору.
– Ах, да! сказал хозяин, теперь я припоминаю. Вы хотите сказать о г. Портосе?
– Именно так зовут моего товарища. Ах, любезный хозяин, скажите пожалуйста, не случилось ли с ним какого-нибудь несчастия?
– Вы, может быть, припомните, он тогда не в состоянии был продолжать своего путешествия.
– Точно, он хотел догнать нас, но мы после того не видали его.
– Он остался здесь.
– Как! он остался у вас?
– Да, сударь, в этой гостинице; мы уже начинаем сильно беспокоиться.
– О чем же?
– О некоторых издержках.
– О, на этот счет будьте спокойны, он заплатит.
– Как же вы меня утешили, сударь! Мы очень на него поиздержались, и нынешним утром еще доктор объявил нам, что если г. Портос не заплатит ему, то я должен заплатить, потому что я за ним посылал.
– Разве Портос ранен?
– Я не могу вам сказать.
– Как вы не можете мне сказать? но вам это должно быть известно больше чем всякому.
– Это так, но не всегда мы можем говорить то, что знаем, особенно же когда обещают нам за нескромность обрубить уши.
– А могу я видеть
