его, то мы и должны верить слову дворянина.
– Я узнаю Портоса, сказал про себя д’Артаньян.
– Тогда, продолжал хозяин, – я велел ему сказать, что так как мы не можем сойтись насчет платежа, то не удостоит ли он чести соседа моего, содержателя гостиницы Золотого орла; г. Портос отвечал, что моя гостиница ему лучше нравится, и что он тут остается. Этот ответ льстил моему заведению, и потому я не мог более настаивать, чтоб он от меня выехал. Я ограничился тем, что предложил ему уступить занимаемую им комнату и перейти в третий этаж, где был свободен маленький хорошенький кабинет. На это г. Портос ответил мне, что как он ожидает с минуты на минуту свою любовницу, какую-то знатную даму при дворе, то я должен понять, что даже та комната, которую он теперь занимает, слишком недостаточна для такой важной особы.
При всем том, сознавая истину его слов, я все-таки настаивал на своем; но, не говоря дурного слова, он схватил пистолет, положил его на стол пред собой и объявил нам, что при первом слове о каком бы то ни было перемещении, внутреннем или внешнем, он размозжит голову тому, кто станет соваться в дело лично до него касающееся. С тех пор уж никто и не входит в его комнату кроме одного слуги его.
– Так Мускетон также здесь?
– Да, пять дней спустя после отъезда, он воротился сюда в самом дурном расположении духа; должно быть и с ним случилось какое-нибудь несчастие по дороге. К сожалению, он еще нецеремоннее своего барина; он все здесь поставил вверх дном, и опасаясь, что ему иногда могут отказать в том, что ему нужно, он сам берет все без просу.
– В самом деле, отвечал д’Артаньян, – надобно отдать справедливость Мускетону, что он преданный и ловкий слуга.
– Может быть, но представьте себе, что если бы случилось три или четыре раза в году встретить такую преданность и ловкость в людях, останавливающихся здесь, то я разорился бы совершенно.
– Но Портос вам заплатит.
– Гм… сказал хозяин с видом сомнения.
– Он фаворит знатной дамы, которая не оставит его в затруднительном положении из-за такой безделицы, какую он вам должен.
– Осмелюсь я сказать то, что думаю…
– А что вы думаете?
– Или лучше сказать, то что я знаю.
– Что вы знаете?
– И знаю наверное.
– Посмотрим, что вы знаете наверное.
– Я говорю, что я знаю кто эта дама.
– Вы?
– Да, я.
– Как же вы ее знаете?
– О, если б я мог вам довериться…
– Говорите, даю вам слово дворянина, что вы не будете раскаиваться в вашем доверии.
– Согласитесь, что нужда заставляет иногда прибегать к крайним средствам.
– Что же вы сделали?
– Только то, что в праве был сделать кредитор.
– А именно?
– Г. Портос дал нам записку к этой герцогине, чтоб отнести ее на почту, так как человек его еще тогда не возвратился. Сам он не мог выходить из комнаты, а
