лупасить пьяницу большими кулаками-кувалдами, что мужик только охал и кряхтел от боли, а кавказец, молча и с жёстким взором, продолжал насилие. Собрался народ поглазеть, ведь главная забава на Руси с древности бои кулачные: дерутся два молодца до того, как один другому шею не свернёт, вот и сейчас исторический инстинкт сработал, а некоторые даже мобильники из карманов повытаскивали и давай видео снимать побоища случайного. Я захотел пройти мимо подобного гладиаторского поединка, и понесли ноги вперёд к лестнице из перехода подземного.
Поражает, что со временем человек снова возвращается к каким-то то ли первобытным, то ли средневековым фантазиям и воззрениям. Может ли причина прятаться за развитием культуры и прогресса, снова вспоминая старика Руссо? Этот «великий безумец» ещё в далёком восемнадцатом веке имел откровение под неизвестным ветвистым деревом, где была немалая тень. На дерево взгромоздился Жан-Жак, в слезах обняв колени от одновременного счастья, от гениальности мысли и от предчувствия конца человечества. Он предвидел, вероятно, сегодняшние процессы, хотя нет, ещё и двадцатый век зацепил всевидящим оком, разглядев за туманом кровавые войны и масштабные в своём безумии диктатуры, плоды Просвещения и образования, как странно ни звучало бы, ведь всякая вещь имеет две стороны, хорошую и плохую, каждое привносит как благо, так и зло. Именно жестокие режимы и сопряжённые с ними деяния есть не что иное, как вынужденный негативный результат трудов французских, немецких и прочих философов. Руссо уже при жизни осознавал, что несёт человечеству как сам, так и учёные собратья, такую бомбу замедленного действия, разрывающую мозги в клочья и отупляющую после взрыва. Мир с трудом пережил прошлое столетие, изрядно хватаясь за сердце при малейшем дуновении ветерка, который был ядовит и вредоносен, – настала пора деградации, медленной и растянутой как сопля в вечность, прошли суровые годы резких решений и внезапных атак, да будет пассивность и безволие краеугольным камнем нового порядка, нового, двадцать первого столетия.
Однако, может, это и не прогресс с культурой виноваты? Вроде бы со временем всё удачно развивалось: как экономика, так и литература с искусством, противоречий явных не было, но что можно сказать, если предположить незнание Жан-Жаком полной картины бедствия – он обнаружил условие необходимое, но недостаточное для осознания апокалиптичного движения человечества. Смею предположить, что Природу точно забыли – эта ещё та сила, связанная с чем-то Высшим, о которой писал раньше, не могла ли она взять и взбелениться на человека за подверженность ущербности, выросшей из культуры? Не кара ли глупость, чтобы предотвратить ядерную или иную войну? Но это безумная выдумка, поскольку дураки развязывают конфликты, может, наоборот, чтобы народы перебили друг друга, передушили, замолкли навсегда? Однако это никак не пересекается с пассивностью и безволием, но постойте, это объяснимо в том плане, что ими проще управлять тем паче дуракам или болванам, объявившими себя царями или наместниками
