им, Трухля.
А тот вдруг опустил плечи, осунулся весь. Будто до сих пор надеялся, что удастся избежать неприятного разговора. Но и он не мог ослушаться прямого приказа, потому вынужден был подчиниться.
– Вы же помните Зирота?
Еще бы им не помнить. Три лета назад, Большое Испытание. Мальчишка со сломанной ногой – за день до того неудачно упал, помогая чинить в доме крышу. Мальчишка, на которого младшие хотели быть похожими. Он ведь был одним из лучших. До того дня. Не смог добраться до реки, а это было только самое первое, самое простое из препятствий.
Провожать его тогда не вышел никто – не решились нарушить запрет, только из окон наблюдали.
Никто, кроме деда. Кроме Трухли. Родные по крови – единственные, кому позволена эта маленькая слабость.
– Прошлой осенью, когда засуха была, живность вся к горам сбежала, – продолжил старик. – Ну и мы за ними отправились. И…
Трухля замолк, отвернулся. Тогда вожак положил руку ему на плечо. Кажется, сжал слишком сильно, потому что старик вздрогнул, стиснул зубы. Однако рассказ свой все-таки закончил:
– Мы нашли там кое-что среди деревьев. Череп. Заросший мхом, мы чуть мимо не прошли. С пробитым затылком.
– Так может это и не Зирот был? – робко поинтересовался Румс, крепко обхвативший колени руками.
Трухля покачал головой. Вынул из кармана что-то маленькое, не разглядеть. Поднес ближе к свету костра.
Клык на потрепанной веревке. Пожелтевший, стесавшийся. Совсем маленький, детский. Зирот всегда носил его на шее. Свой первый выпавший зуб. Говорил: на удачу. Похоже, в тот раз амулет подвел.
– Мы же не знаем, что там случилось, – пожал плечами Миро. Старался сохранять видимость хладнокровия, хоть и понимал уже: все не так просто. – Мало ли: оступился, с больной ногой не мудрено. Ударился о камень.
Вожак покачал головой.
– Могло быть и так. Но кроме головы и вот этого, – он указал на амулет, – мы не нашли больше ничего. Как и девять зим до этого. Они не дошли до границ Зогры, потому что им не позволили.
Миро проглотил застрявший в горле комок. Вопрос, находили ли они что-то пять весен назад, когда изгнали отца, так и остался непроизнесенным. Ответа слышать он не хотел.
– Нам такое не грозит, – прошептала сидящая рядом Нобара, сжав его ладонь. – Никому из нас.
«Если только кое-кто об этом не позаботится», – хотел было съехидничать Миро, но смолчал. Только бросил быстрый гневный взгляд на вожака. Выдохнул, а потом ответил Нобаре негромко, но так, чтобы остальные могли услышать:
– Конечно, не грозит. Среди нас нет слабых. Или невезучих. – С этими словами он поднялся, стряхнул ползущего по штанине светлячка, и тот упорхнул маленькой звездочкой. – Пожалуй, с меня на сегодня хватит историй.
Удаляясь к дому, Миро слышал, как остальные что-то оживленно обсуждают. Знать, что именно, не было никакого желания.
– Ты такой недовольный, –
