супчик, когда повариха пододвинула блюдо с пирогами:
– Пирожки к щам!
От её «к щам» Макс аж подпрыгнул и, практически так же крича, зачем-то спросил:
– C чем?
– С чем пожелаете, Ваша светлость.
– Это как? С любой начинкой?
– С любой.
– А какой из них с … – он почесал макушку, решив озадачить повариху, стараясь соригинальничать, – какой с олениной?
– Таких не имеется.
– Ну а с говядиной?
– Не-а, – повариха помотала колпаком.
– А со свининой, ну, или курицей, на худой конец?
– Тоже нету.
– Вы же сказали, что есть со всем?
– Так точно, всё что изволите.
Бред какой-то! Макс схватил первый попавшийся пирожок, раскусил – рыба. Взял второй – рыба, полез на другую сторону блюда – опять рыба.
– Так все ваши пирожки только с рыбой!
– Нет, есть ещё с вишней, вон там, – она кивнула на дальний край стола.
– А с мясом почему нет?
Повариха округлила глаза, обретя ещё большее сходство с коровой:
– Кто ж нынче мясо-то ест? Мы что, волки что ли? Ну и шутник вы, вот умора, – она заржала, схватила супницу и скрылась за кулисами.
Когда он покончил с щами, выбежал крохотный поварёнок, тоже в огромном колпаке, водрузил перед ним фаянсовую фондю-карусель с расплавленным сыром, мисочками с гренками из ржаного и пшеничного хлеба, сухариками и кубиками багета.
– Сыр! – пискнул мальчик и смылся восвояси.
Макая в сыр наколотый на длиннющую двухрожковую вилку кусочек хлеба, Макс обратил внимание, что возле его возвышения выстроилась очередь молоденьких девах, оживлённо спорящих и истерично машущих веерами.
Он, по обыкновению, подозвал к себе виночерпию, щёлкнув пальцами:
– Милочка, а что за суета, куда очередь? О чём спорят-то?
– Не «куда», а «к кому», – брякнула полуголая, доливая в бокал гранатовый нектар.
– Так к кому же?
– К Вам, Ваша светлость, а спорят, кому первой с вами танцевать.
– Танцевать? Со мной? Какая им радость с того? – Макс испуганно глянул на таращащихся на него красавиц.
– Так то – награда, большая удача! Нечасто вас так увидеть можно… вживую, а тут ещё и потрогать, – виночерпия робко коснулась его плеча, с глубоким придыханием.
От смущения Макс встрепенулся, гренка упала на пол, пушистый песец быстро схватил её и сиганул за кулисы.
– Песец?!
– Шпиц! – визгнула полуголая и спросила, – танцевать изволите?
– Я не умею, никогда не пробовал.
– Все не умеют, но танцуют. Встряхните жирок, Ваша светлость, уважьте интерес барышень.
Макс и правда никогда не танцевал, даже в школе. Прятался в тени от одноклассниц, хотя мог и не прятаться – кому он нужен, контуженный, а тут – такой интерес, ажиотаж
