за право видеть и повторил усилиеприоткрылся второй глаз, поверх одеяла уселась чёрная кошка. Макс попробовал пошевелить рукой или ногой, удалось только скрючить мизинец. –Паралич не победить! Сделав такой сокрушительный вывод, слушая грохот взбесившегося сердца, герой страдальчески зажмурился, питая надежду что это, мол, сон.
Кошка перебралась на подушку. Стало жарко, особенно голове, будто на неё натянули толстую меховую шапку. Страх растаял, Макс дал второй шанс своим глазам и скомандовал им открыться, внутренне приготовившись к продолжению бунта, но веки охотно распахнулись.
Диван окутан седой дымкой, под потолком сиреневый, даже скорее фиолетовый, свет. Макс приподнялся и огляделся. От окна прилично сквозило, хотя его и не было. Ни стен, ни пола, диван да дверь, ну, и кошка на троне. Мурка сидела на здоровенном стуле, с высокой кожаной спинкой и не моргая пристально пялилась на него изумрудными глазами. Макс захотел встать, скинул одеяло, но тут же укутался обратно. Он был совершенно голый.
– Ты что, кошку стесняешься?
– А! Только эта буква соскочили с его языка.
– Вставай, гости ждут, – кошка флегматично хмыкнула, спрыгнула с резного постамента и чванливой походкой вышла из комнаты. Макс проводил взглядом пушистую болтушку и вернул внимание на стул: на широком сиденье лежала аккуратная стопка одежды, а на спинке красовался вечерний смокинг стального цвета. Облачившись в несвойственный для себя наряд, приняв облик важной птицы, Макс направился к выходу и только теперь осознал, что он без обуви. Седая поволока была настолько вязкой и плотной, словно серый палас, поэтому пару ботинок он отыскал с превеликим трудом.
Щеголять в нарядах царских учат деток с малых лет, если нет замашек барских – значит, и короны нет.
Макс уверенно шёл через анфиладу янтарных комнат, стуча каблуками по мозаичному паркету. От созерцания вычурных узоров он зашатался и схватился за свою любимицу неуверенность – вернул себе привычную рассеянность. Ему полегчало, каблуки уже так не грохотали, а робко семенили крайне сбивчивым ритмом. Макс шарахался от эпатажа как чёрт от ладана, хотя в душе и был Че Гевара. Он боялся опростоволоситься даже больше, чем сдохнуть под танком, ну, или от зубов волка. Наверное, поэтому на протяжении всей его неуклюжей жизни за ним гонялся свой особенный плюшевый танк и вечно голодная стая сомнений.
На развилке коридорной он завис. Куда пойти? Повертел головой и встретился взглядом с арлекином на мраморной вазе. Шут скосил глаза налево, Макс направился туда, любуясь портретами королевских особ, восхищаясь великолепием лепнины тончайшей работы. В конце пути он упёрся в широченную мраморную лестницу, облачённую в красную дорожку и щедро усеянною белыми статуями. Макс привычно засопел, заученно попыхтел, сомневаясь в дальнейших действиях, но холодная рука какого-то заскучавшего изваяния нетерпеливо подпихнула его вперёд – довольно сильно, он аж споткнулся. Лестница всё не кончалась и не кончалась, мраморные лица подтрунивали над ним, гримасничая и хихикая. Максу это порядком надоело, он разозлился
