и на пороге появилась всеми позабытая в праздничной суете Машка. От неожиданности все замолчали.
– А это еще что за явление? – спросила Надежда
– Это – наша Маша.– Пояснил Витек.
– С работы, что ли? – узнал Сашок. – Так они же все пропали?
– Все, да не все. Вернулась она. Только ты смотри, не проболтайся в цеху. – Об этом Сашка можно было и не предупреждать. – А мне жалко ее стало, вот и забрала домой.
– И правильно сделала, – одобрил Сашок. – Маш, Маш, иди сюда…
Новый год встретили замечательно: выпили, попели, поплясали. Потом молодежь пошли на городскую елку, а Лебедевы уехали домой…
Утром Вера Ивановна, как всегда, встала раньше всех. Прихватив с собой книгу, она прошмыгнула на кухню. Кошка еще спала, взгромоздясь на Витюшу поверх одеяла. В доме после вчерашнего застолья все было прибрано, посуда перемыта. «И когда она успела? Совсем не ложилась, что ли?» – подумала Вера Ивановна про дочь. Она умылась, поставила чайник, и направилась в прихожую, где было прохладнее, и где хранились продукты, если не хватало холодильника, за кусочком торта… И тут увидела Машкину кучку на коврике.
– Ты опять за свое? – рассердилась она на кошку, появившуюся следом за ней, – вот куда надо ходить, бестолочь. – Вера Ивановна чуть не ткнула кошку в кошачий туалет носом. – Что же ты безобразничаешь?
Вера Ивановна надела перчатки, взяла тряпку и присела на корточки, чтобы убрать Машкино безобразие…
– Ой!..– от неожиданности Вера Ивановна шлепнулась на пол: в свежей кошачьей кучке опять блеснул золотой самородок, точно такой же, как и вчера!
– Это что?.. Откуда?.. Опять.., – до Веры Ивановны что-то, во что не хотелось верить, стало доходить, – Это, ты что ли?.. Как курочка Ряба?..
Она изучающе посмотрела на Машку. Та сидела рядом, щурила от кошачьего счастья свои желтые глаза и мурлыкала-мурлыкала-мурлыкала…
– Ой, не могу, мне плохо… Наверное, вчера лишнего выпила…– схватилась Вера Ивановна за сердце.
Работая библиотекарем, она поглотила груду литературы всех жанров, но при этом стоически отвергала фантастику. Будучи махровым реалистом и веря только тому, что она видит, Вера Ивановна побаивалась фантастики, считая все происходящее в ней бредом. Кроме того, по ее личным многолетним наблюдениям и сопоставлениям фактов почти все, что когда-то описывалось в фантастике, имело такую способность рано или поздно сбываться. Поэтому Вера Ивановна воспринимала фантастику как своего рода пророчества, и, страшась заглянуть в будущее, вполне довольствовалась реальной прозой. То, что происходило с ней в последние дни уходящего года, пугало ее своей нереальностью, нелогичностью, невозможностью объяснить и разложить все по полочкам. Она не знала, что и подумать, подсознательно отыскивая объяснение всему происходящему. Но объяснений, как она ни старалась, не находилось, и от этого Вера Ивановна чувствовала себя неуютно. После той
