подошло время собирать Витюшу в Москву. И чем ближе становился день отъезда, тем мрачнее становилась Люба. Зарплату не выдавали, видимо из соображений, что на праздники все равно все прогуляют, и не на что будет похмеляться. Тоже своего рода забота о населении. Занять было не у кого: все знакомые и соседи жили так же, как и они: от зарплаты до зарплаты. Однако, Вера Ивановна, в отличие от дочери, не особенно огорчалась по этому поводу.
– Да не расстраивайся ты, – беспечно уговаривала она дочку, – найдем деньги, не впервой.
Вера Ивановна не могла открыть Любе свою новую тайну, и в то же время ей хотелось за оставшиеся несколько дней собрать побольше золота.
– У Петра занимать как-то неловко. Конечно, можно было бы и Славу подключить к этому мероприятию. Все-таки отец родной, но мне, честно говоря, совершенно не хочется этого делать. На дорогу-то я наберу, но ведь хотелось ребенку настоящий рождественский праздник устроить – он это заслужил, а тут даже на мороженное не наскребешь. Как мне надоела эта нищета, – сокрушалась Люба.
– Побойся Бога, какая нищета! – возмутилась Вера Ивановна. – Живем не хуже других.
– Но и не лучше: едва концы с концами сводим.
И только перед самым отъездом, ранним утром Вера Ивановна, наконец, отдала дочери все собранное за несколько дней золото.
– Вот, возьми и не расстраивайся ты так из-за денег. Не стоят они того.
– Что это?! – оторопела Люба, развернув платочек. – Откуда это у тебя?!
Вера Ивановна, ожидавшая расспросов дочери на эту тему, заранее приготовила «легенду» происхождения золота.
– Это еще отец твой покойный оставил нам, на черный день, – старалась честно врать Вера Ивановна.
– А у него, откуда такое богатство? Он что на Клондайке по совместительству подрабатывал? – недоверчиво спросила Люба, прекрасно помня по своему детству, что лишних денег в их семье никогда не водилось.
– Да какой там Клондайк! Отдыхали мы как-то с ним по молодости в Крыму, по путевке. И там один отдыхающий из Сибири был. Ну, промотался до нитки и пристал к нам с этим золотом: «Купите, да купите подешевке». Ну, вот и пришлось его выручить. А сами, помню, чуть со страху не померли. Как только домой приехали – спрятали его от греха подальше и забыли. А вот теперь, видно, время его подоспело – я и вспомнила про него.
– Ой, мама, тебе бы только сказки писать! – не поверила Люба, – Какой-то мужик продал тебе целую кучу золота, и ты про него на сорок лет позабыла, а сейчас вспомнила? Что-то тут не клеится.
– Да ладно тебе,– рассердилась Вера Ивановна. – Клеится – не клеится. Бери, уже, да и все! Чего разговоры разговаривать? Да смотри, поаккуратнее с ним в Москве. А то сама знаешь, сколько сейчас жуликов развелось. Сдашь в какой-нибудь ювелирной мастерской, в крайнем случае – на рынке. Только с цыганами, смотри, не связывайся, а то ни денег, ни золота не будет.
Вера Ивановна злилась на себя и на дочку. На себя – за то,
