он поднял на него глаза и лицо его стало еще мрачнее и угрюмей, хоть то и сложно было представить.
– Опять ты, pojebany jestesz? – процедил он сквозь зубы. Семен не знал польского языка, но интонация, с которой были произнесены последние два слова, говорила сама за себя.
– Я тоже бесконечно рад снова посетить ваше чудесное заведеньице, пан Лебовски, – сказал Кроули и растянул пухлые губы в широкой улыбке. Здоровяк же в ответ и глазом не повел. Думается, он бы легко мог сыграть в гляделки с Галиной Абрамовной и далеко не факт, что последней удалось одержать победу. – Я пришел за своими вещами, как мы и договаривались.
Ничего не ответив, Лебовски отставил стакан, облокотился на стойку и с многозначительным видом потер друг об друга большой и указательный пальцы правой руки.
– Ах да, деньги, – Кроули смущенно поскреб затылок. – Как сами видите, теперь на мне вообще штанов нет, а следовательно, и бумажника при себе не имеется. Но клянусь Гором – я занесу всю сумму завтра и даже добавлю чуть сверху за все причиненные неудобства.
– Не знаю я никакого Гора, pierdol się, – сплюнул прямо на пол Лебовски; удивительно, как при таком-то сервисе он до сих пор имел хоть каких-то клиентов, пускай даже то и были сумасшедшие колдуны. – Вот как утром занесешь мне kabona – так назад свое барахло и получишь, сhujowo?
– Боюсь, этот вариант будет мне слегка неудобен, – Кроули заерзал на стуле. – Понимаете, в том чемоданчике хранится очень ценная для меня вещь…
– Хоть прах твоей покойной мамаши! – рявкнул Лебовски и хлопнул кулаком по стойке, да с такой силой, что пивной бокал, звякнув, подпрыгнул на месте, чуть не скатившись на пол. – Утром деньги – вечером чемоданы. А пока что spierdalaj поживей отсюда, пока я твоему жирному заду ускорение сапогом не придал.
Тут в дело вступила английская разведка. Чарли, прыгнув на стул рядом с Кроули, оперся передними лапами на стойку и залился глухим лаем:
– Не люблю влезать без спроса в чужие беседы, мистер, но это дело межнациональной безопасности, так что попрошу перестать знакомить нас со всем богатством местного диалекта и побыстрей выполнить просьбу моего спутника. Короче говоря – где чемодан, Лебовски?
– Это ваш? – с опаской произнес здоровяк.
При виде Чарли он вмиг преобразился, словно увидел перед собой не бульдога, а проверяющего из санэпидемстанции вкупе с налоговиками и пожарными. Голос грубияна стал практически дружелюбным и чуть заискивающим, а сам он будто бы слегка сдулся в размерах и перестал сыпать через слово ругательствами на родном языке. Он даже попытался изобразить некое подобие улыбки, сверкая остатками зубов. Помнится, именно с таким выражением лица Семена встретил в родном городке абориген, от близкого знакомства с кулаком которого тому пришлось спасаться тактическим отступлением. Видимо, не один Кроули пережил в раннем возрасте неприятное знакомство с лучшим другом человека.
– О, так вы тоже его видите? –
