улыбаясь, спросил:
– Когда, приближенный?
Олин растерялся и отчего-то ему стало страшно.
– Что, – он замялся, – когда?
– Когда это блядство закончиться?
Женщины и дети, как по команде, устремили взгляд на приближенного. В их глазах горела ярость, а лица будто становились чёрными, глаза краснели. Вопрошающий мужчина вновь сплюнул и хмыкнул.
Капля пота стекла по лбу Олина и застряла в серых бровях. Он перевалился с ноги на ногу, громко выдохнув. Спина взмокла и к ней прилипло нательное белье.
– Й-й-й-а, не понял вопроса. Проповедь? – Олину казалось, что он сейчас выблюет завтрак, которого не было.
Мужчина улыбнулся и сказал:
– Ты знаешь, про что я, Серый Джек.
Олин быстро ответил:
– Не понимаю, – прозвучало вопросительно.
– Строка семь, глава пятнадцать, Завет: «Он придёт, а за ним потянутся нити конца. Серый Джек, тёмная лошадка, смиренный раб своей судьбы займёт уготованное ему место. Он откроет дверь и начнётся эра Бессмертных».
Олин сглотнул слюну. Казалось воздух в зале готов воспламениться. Волосы приближенного покрывала небольшая чалма, светло-бирюзового цвета, с желтой полоской у основания, под которой собирался океан выделений человеческого тела в борьбе с перегревом. Он ещё раз сглотнул и сказал:
– Это ересь. Этот Завет запрещён тысячелетия назад и все версии уничтожены. Откуда ты знаешь это?
– Что за тон? Детей мы с Вами не крестили, приближенный. – Глаза мужчины стали красными, голос тяжёлым эхом отражался от стен. – Вы сами знаете, что ничего не уничтожено. Человечество хранит слово настоящей веры. Вы – ересь. Вы – забыли Первого и предали людей. Вы – лакеи господ. Но Вы, приближенный Олин Демеруг, – Серый Джек, истинный сын Первого, Кровь от Крови Агастуса Блонжека, спаситель и рука, что низвергнет Бессмертных в небытие!
Олин вскочил с кровати, глубоко вдыхая. Приходило чёткое осознание реальности. Сердце усмиряло темп.
Он подошёл к окну и раздвинул шторы. Было раннее утро, небо покрывала серая дымка.
Происходящее Олина радовало все меньше. Казалось, он скатывается в паранойю. Месяц его мучил один и тот же сон, а сегодня он стал более чем реалистичным. Будто истерлась грань между проекцией реальности с её дополнением вымыслами и тем, что считается «сейчас».
Мультифон негромко зазвенел. Олин подошёл к тумбочке и нажал на экран. Звук прекратился. Он сел на кровать и обратил внимание на свои руки – они тряслись. В употреблении каких-либо интересных жидкостей и веществ Олин себя не застукивал, а значит разболталась нервная система. Он положил руки на колени и попытался успокоиться.
Дыхательная гимнастика улучшила состояние, но загудела голова.
Олин два раза, быстро, нажал на экран мультифона, тот
