философию с космологией, и в условиях Древней Греции развитие досократической философии предстает как развитие науки100. В отличие от Вавилона и Египта, астрономия в Древней Греции служила пищей для деятельности не жрецов и пророков, а философов. Последних практические проблемы волновали значительно меньше, чем незаинтересованное, чистое, возвышенное знание, что, впрочем, вело к таким серьезным издержкам, как утрата на длительное время традиции астрономических записей.
С. Тулмин считает, что греки были эффективными предтечами современной науки, но, конечно, не в научных теориях и даже не в ответах на определенные научные вопросы, а в самих вопросах101. В древнегреческой астрономии научная мысль не удовлетворялась чисто предсказательными задачами, переходя к попыткам объяснений. За бесконечной сменой дня и ночи, времен года, здоровья и болезней, жизни и смерти пытливый ум древнегреческих мыслителей требовал искать вечные, неизменные принципы, лежащие за изменчивым потоком внешнего опыта и направляющие его. Как замечает Ф. Даннеман, само понятие природной закономерности пришло прежде всего из астрономических наблюдений102. Вместе с тем наблюдений, накопленных античной наукой, было более чем недостаточно для выполнения главной задачи, выдвигаемой античной мыслью – создания системы, объединяющей в общей картине человека и Вселенную. Подобная установка, в условиях того образа жизни, который вела рабовладельческая аристократия, и сопутствующей общей интеллектуальной атмосферы, создавала особенно благоприятную почву для самых дерзких умозрительных спекуляций, направленных на выведение «космоса» из предзаданных философских принципов. Впрочем, с другой стороны, это стимулировало оригинальность мышления, столь характерную для Древней Греции. По наблюдению Ф. Энгельса, спекулятивная «созерцательность – это тот недостаток греческой философии, из-за которого она вынуждена была уступить место другим воззрениям. Но в этом же заключается ее превосходство над всеми позднейшими метафизическими противниками»103.
Плоды такого превосходства мы прослеживаем ужо в самых ранних греческих представлениях о Вселенной. Помимо оригинальности, характеризующей греческую мысль от мифологической стадии до платоновской и аристотелевской вершин античной философии и вплоть до эллинизма, это превосходство выражалось в замечательной последовательности создаваемых ею натурфилософских систем. В каком-то смысле такая последовательность достигалась как раз благодаря тому, что в выведении картины мира, космоса из предзаданных принципов древнегреческих мыслителей не смущало несоответствие их системам каких-то деталей видимой реальности – лишь бы довести концепцию до логического завершения, достигнуть интеллегибельности рисуемой интеллектом картины мира. Длительное время саморазвитие натурфилософии в «собственном теоретическом поле» оборачивалось
См.: PC «Современные зарубежные исследования по античной философии», М., 1978, с. 66.
Toulrrin S., Goodfield F. The Fabric of the Heavens, p. 59;
Даннеман Ф. История естествознания. Естественные науки в их развитии и взаимодействии. В 3-х т.т., М„ 1932 – 1938, т. I с. 31.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 369.
