он слишком мужской для женщины.
Я обернулась, он стоял все там же у телеги. Черное пятно на фоне залитого солнцем неба. Та самая ложка дегтя в очке меда, которая способна испортить все. Но я не позволю.
– Вы не представляете, сэр, – снова улыбнулась я, – как мне приятно слышать, что я не в вашем вкусе, потому что мне эта одежда нравится гораздо больше прежней. И мне плевать, если вы считаете, что я похожа на мужчину.
– Но мне нравится, – герцог медленно ехал позади меня, хотя для этого ему явно приходилось сдерживать лошадь.
Я уже дошла до кареты, поэтому, схватившись за поручни и поставив одну ногу на ступеньку, обернулась:
– И в два раза приятнее слышать, – улыбнулась я еще шире, – то, что вам нравятся мужчины.
Рывок и я в карете. Здесь, рядом с его величеством мне ничего не грозит. Я же нарочно дразнила герцога, желая укусить побольнее.
Герцог зарычал и спрыгнул с лошади, а король приподнял брови:
– О чем вы, леди Лили?
– Да, так, – рассмеялась я и села напротив его величества, – ни о чем…
– Вы! Да как вы смеете! – в карету сунулся злющий герцог.
– О чем ты, Экберт? – удивленно взглянул на него король.
– Да, так, – рыкнул он, с привычной ненавистью глядя на меня, – ни о чем…
Король фыркнул:
– Вы такие забавные, – он зевнул, прикрывая рот рукой, – прабабка была права, вы идеальная пара…
Герцог одним прыжком оказался внутри и сел рядом со мной:
– Так пожени нас. Порви соглашение о заключении брака.
– Ну, уж нет, – возмутилась я и пересела рядом с королем, – документы теперь у меня, – я похлопала себя по груди, – и вы их не получите!
– Это мы еще посмотрим, – сверкнул глазами он. А потом вылез в окно и крикнул: – трогай!
Его крик подхватили, и через пару минут карета пришла в движение. Мы поехали. И герцог с нами в карете.
Он, не отрываясь, смотрел на меня с привычной ненавистью. А я нарочно прижималась к его величеству. Должна же я отыграться за свои страдания.
Ехали мы долго, ненависть герцога перестала волновать мне где-то на пятой минуте путешествия. Я начала клевать носом и чуть не упала, когда карета наехала на камень. Его величество тяжело вздохнул и обнял меня одной рукой. Этот жест был скорее дружеский, но герцог заскрежетал зубами. А я, улыбнувшись в полусне, положила голову на плечо его величества и заснула. И засыпая услышала:
– Не дури, Экберт… Между нами ничего нет, но если эта девчонка назло тебе полезет в мою постель, я ее не выгоню. Она интересная…
Глава 4
Три дня пути тянулись, как резиновые. Смотреть в окно быстро надоедало. И не только потому, что пейзаж был скучен и однообразен: трава, кусты и деревья. Дорога страшно пылила, дождя не было уже больше недели, и стоило открыть окно, как пыль тут же забивалась и в рот, и в нос, мешая дышать, и в карету, оседая тонким противным слоем
