Поди, покатались на вершнях часочка три, замёрзли, да и по домам разъехались. Надо было мужиков к этому делу привлечь», – ответил Семён Матвеевич. «Дядя Сёма, а не мог председатель сельсовета вас специально к себе пригласить? Уж больно, как-то подозрительно всё это», – спросил Василий. «А холера его знает. Вроде шоперился с нами и у сада и во время разговора с комиссарами. Не видел я, чтобы он отдельно с кем-то из них разговаривал», – неуверенно ответил Чикирев-старший и добавил: «Поживём – увидим».
В Большое Сорокине отряд продработников и красноармейцев вернулся только через день. За всё время отсутствия волостного начальства к задержанным никто не показывался. Не пускали к ним и их родственников, которые, узнав об аресте близких, стали собираться на площади перед милицией. Василия и всех мужиков очень беспокоило это томительное ожидание и они постоянно просили охранников рассказать о том, что творится в Большом Пинигино. Но запуганные начальством, те даже не вступали с ними в разговоры. Однажды, выходя в очередной раз в сопровождении красноармейца во двор по нужде, Василий посмотрел по сторонам и подумал: «Бежать надо отсюда. Если меня отвезут в Ишим, то дома мне уже всё равно долго не быть. А может и вообще больше родителей не увижу». Вернувшись в помещение каталажки, он подсел на лавку к дядьке и сказал: «При первой же возможности я попробую убежать. Если мне это удастся, то передай родителям, чтобы не искали меня. Я к ним сам наведываюсь, когда можно будет». «Ты, чо это удумал, Васятка?
Тебя же могут застрелить при побеге! Подожди немного. Может всё мирным путём рассосётся». «Для меня мирно это не закончится. Комиссары один раз меня в Ишимской тюрьме держали, один раз я уже здесь сидел, да ещё сопротивление оказал во время последнего задержания. Нет, дядя Семён, бежать мне отсюда надо». «Куда побежишь-то? На дворе зима, где прятаться станешь? Это летом можно в лесу укрыться. А в деревне тебя быстро схватят». «Не знаю пока, где прятаться буду. Вначале сбежать из этого ада надобно, а уж потом и кумекать, где переждать какое-то время».
Окончательное решение о совершении побега, он принял после того, как из Большого Пинигино вернулись комиссары и отряд красноармейцев. Арестованные ими и привезённые в Большое Сорокине Жуков Никита Давыдович, Стольников Осип Прокопьевич и Фирулёв Николай Алексеевич рассказали в подробностях о событиях, которые произошли во время повторного пребывания в деревне куманьков. Оказалось, что дело дошло до применения оружия со стороны красноармейцев, в связи с чем несколько жителей Большого Пинигино были ранены. «Мужики, как можно при такой власти дальше жить, если она стреляет в безоружных людей?!» – воскликнул Субботин Фёдор Андреевич. «А что мы можем сделать? Кто за нас заступится? Не нужен новой власти сибирский мужик. Под самый корень она его вырежет. Не нравится куманькам, что мы при царе хорошо жили», – пророчески ответил Жуков Никита Давыдович. Слушая старших, Василий в мыслях не переставал повторять:
