ящиков. Я смотрю из дому, как он их переносит по одному к входной двери. Сперва я думаю, что это родственники той семьи, которую убил Джордж, прислали адскую машину. Но доставщик работает так методично, так тщательно, что он явно профессионал иного рода. Перед тем как позвонить, он выкладывает все по ниточке.
Тесси лает.
Я осторожно отпираю дверь.
– Доставка, – говорит он. – Распишетесь за все это?
– Конечно. А что это?
– Ваше имущество.
– Мое?
– Офисное барахло, – говорит он, поворачиваясь уходить. – Откуда мне, на фиг, знать? Я курьер. Восемь утра, а люди уже вопросы задают. Когда ж это кончится?
Он идет к своему фургону, всю дорогу причитая.
Я затаскиваю ящики в дом. В них – вещи из офиса Джорджа.
– Ты что-то заказывал? – спрашивает Эшли.
– Это для твоего папы, – говорю я, и мы втроем затаскиваем ящики к нему в кабинет и закрываем дверь.
– Можно я цветок себе возьму? – спрашивает Нейт.
Принято решение снять Джейн с системы жизнеобеспечения и взять у нее органы для пересадки.
– Я всю ночь не спала, – говорит ее мать. – Я приняла решение, передумала, снова решила и снова передумала.
– Кто скажет детям? – спрашивает кто-то.
– Это ты должен, – говорит отец Джейн, тыча пальцем в мою сторону. – Это ты во всем виноват.
Нейта и Эшли ведут в конференц-зал; они просят меня пойти с ними. Мы сидим, ждем, ждем, и наконец приходит доктор. Приносит сканы, диаграммы и графики.
– Ваша мама очень больна, – говорит он.
Дети кивают.
– Повреждения мозга неустранимые. Поэтому мы хотим, чтобы ее тело помогло вылечиться другим, кто страдает. Ее сердце поможет тому, у кого сердце уже не работает. Вы понимаете?
– Папа убил маму, – говорит Эшли.
К этому трудно что-нибудь добавить.
– Когда вы затычку вытащите? – спрашивает Нейт.
Доктор берет себя в руки:
– Мы отвезем ее в операционную и изымем органы, которые можно пересаживать.
– Когда? – хочет знать Натаниэл.
– Завтра, – говорит врач. – Сегодня позвонят всем, кому может помочь ваша мама. Они приедут в ближайшую к своему дому больницу, и их врачи начнут готовиться.
– Нам можно ее увидеть? – спрашивает Эшли.
– Да, – отвечает доктор. – Можно ее увидеть сегодня и завтра с утра.
Каким-то образом известили полицию, и приходит коп с фотографом. Нас просят выйти из палаты, задергивают занавески вокруг ее кровати и начинают снимать. Снова и снова полыхают белые вспышки, высвечивая силуэты копа и фотографа. Я не могу удержаться от мысли: они делают крупные планы? А одеяло снимают? И фотографируют ее голую? Вспышки привлекают внимание; родственники других пациентов смотрят на нас странно, но молчат. Инсульт, инфаркт, ожог – УБИЙСТВО! –
