следовал приказам своего господина до самой смерти. Самурай не задавал вопросов.
Его клятва была одним из символов непоколебимой веры.
Но время, проведенное Марико с Черным кланом, научило ее, чего стоит эта слепая вера. Она отказывалась ставить имя Хаттори на один уровень с этой ленивой столичной знатью. С той самой знатью, которая только и делала, что набивала свои карманы и наращивала влияние за счет угнетенных. За счет тех, кого они должны были защищать. Как та пожилая женщина, которая заботилась о детях в приходе Ивакура, что зависела от поддержки Оками и Черного клана.
«Защищу».
Марико прижала колени к груди, пряча сердце, не давая укорениться самым худшим из своих опасений.
«Что, если Оками уже мертв?»
Она крепче сжала колени.
«Нет. Он не умер. Этого не может быть. Они захотят устроить представление из его казни».
«И когда они это сделают, я буду рядом и защищу его».
Сама мысль о том, что у Марико были силы защитить того, кого она любит, казалась странной. Раньше она никогда не могла подобрать правильных слов. Никогда она не умела использовать правильное оружие. Но сама изобретательность может стать оружием во всех ее проявлениях. Ее разум может быть мечом. А голос – топором.
Ее ярость может разжечь пламя.
«Защищу».
Марико никогда не позволит Оками – юноше, укравшему ее сердце темной ночью глубоко в чаще шумящих деревьев, – потерять все, за что он сражался. И она не позволит себе потерять то, что она любит. Она наблюдала из теней, как Кэнсин позволил солдатам отправиться по ее следам в лесу Дзюкай. Чувствовала боль от предательства брата с каждым его вопросительным взглядом. Она прикусила язык, когда эти самые солдаты заставили Оками опуститься на колени в грязь и сдаться. Как они издевались и высмеивали его с высоты своего роста.
Марико сглотнула, горечь переполнила ее горло.
«Это больше не повторится. Я защищу тебя, чего бы мне это ни стоило».
– Взгляните на свои ногти, – размышления Марико прервала служанка, морщины на ее лбу стали еще глубже. Ее осуждение вызвало новые воспоминания из детства девушки. – Вы как будто всю жизнь выкапывали из грязи камни. – Она цокнула языком, продолжая изучать пальцы Марико. – Это руки госпожи или посудомойки?
Перед глазами Марико все поплыло, когда она посмотрела на свои покрытые ссадинами костяшки. Перед ее мысленным взором возникла еще одна пара рук, и те мозолистые пальцы переплелись с ее. Соединились в одно целое.
Чтобы стать сильнее.
«Оками».
Марико моргнула. Привела хаос своих мыслей во что-то целостное. Она прикусила губу и раскрыла пошире глаза.
– Черный клан… они заставляли меня заниматься грязной работой. – Ее голос звучал тихо. Блекло. Именно так, как ей требовалось.
Служанка фыркнула в ответ, на ее лице все еще было написано сомнение.
– Тут
