от дяди твоего, Николая Анисимовича, от тетки твоей, Варвары Петровны», – писала сестра и дальше шло перечисление тех, кто хотел бы послать ему привет – с полдеревни. Их он быстро пробежал глазами с хорошим чувством, что побывал на родине. Уделав все дела, он опять погрузился в работу по двенадцать часов через день, а иногда и на сутки.
Я спрашиваю мать:
– А где же дядя Лёша?
– Он много работает и копит на синий двубортный костюм, чтобы поехать осенью к сестре.
– А в чем же вы тогда ходили расписываться?
– Так, кое в чем, – уклончиво ответила мать.
Я, не умея выдвинуть другую версию, просто обижался на него. Вот отец так бы не поступил. А дядя Лёша исчез! Работа у него-не работа, а он исчез! А нам так нужна помощь. Мы сидим и избываем свое одиночество тем, что мать вышивает «Девушку с кувшином» – выкройку ей дали на работе, а я сижу рядом и выпиливаю. И конца края этому не видно. Что делать – я не знаю. И кто нам поможет – я не вижу. И я молчу, молчу вглухую, чтоб не расстраивать мать и самому не расстраиваться.
А действительно, благословение сестры подействовало. «Вот уж никогда не думала! – удивлялась мать. – Всё так умно сестра рассчитала».
Осенью молодежная свадьба племянника оказалась очень хорошей нишей для представления роду их позднего второго брака. Без шума, без назойливого внимания сестра устроила тихие смотрины: брат и Лида. На его вопрос: «Как тебе моя супруга?» – сестра ответила: «С такой женщиной хоть в пир, хоть в мир, хоть в добрые люди».
Лидка была польщена велеречивостью выражения и высотой смыслов. Такие слова не стыдно будет и внукам повторить через много-много лет. Вот какая я была! Вот как обо мне говорили!
После таких окрыляющих слов она, как молодица, влетела в их свадебное действо – в знаменитую воронежскую матаню. Всю ночь кругом стола ходят, держась за руки, друг за другом, поют и топочут. Сначала в одну сторону топочут, потом в другую. Потом перерыв на выпивку, тосты и здравицы жениху и невесте, родителям, родне, гостям и всем пришедшим, и опять поют и топочут, поют и топочут. И так – всю ночь.
Мать с отчимом ехали обратно в Москву возбужденные и настроенные на семейную жизнь. Они так наэлектризовались свадьбой и гостями, так переполнены были праздничными, легкими впечатлениями от деревни и людей, впечатлениями, представляющими весь цикл человеческой жизни, что уговорились жить дружно, сообща, во всем помогая друг другу. Обещали не иметь тайн друг от друга, а ребенка воспитывать трудолюбивым и ответственным перед семьей. Сговорились родить себе общего ребенка и завести хозяйство, то есть достаток в доме. Ему – как мужчине – завести поросенка, а ей – курей.
– Да-да, – отвечала она в поезде, радуясь. – Так и начнем. И про себя: «К гинекологу только схожу и начнем».
Глава 21. Инспекция
Когда всё наладилось, мать написала дядьке Алексею письмо, что она восстановила семью. Опустила письмо в
