есть ещё многое, что хотелось бы тебе напомнить и рассказать, но я уже достаточно помучил читателя, да и не будем ворошить наше прошлое и выставлять его напоказ. Пусть оно останется только нашим. Интимным.
Саша, понимаю, что всё написанное выше сильно диссонирует с моим – единственным известным тебе – образом бесчувственного Буратино, но, пожалуйста, не считай эти слёзы, которыми я так нелепо орошаю страницы этой книги, крокодиловыми. Образно, разумеется, хотя, признаться, после того, как ты ушла были и пьяные слёзы, и выл безудержно, как Дан Балан в концовке твоего любимого клипа. А то, что ты прочтёшь эту книгу, я уверен почти наверняка. Даже сейчас, когда пишу эти слова, ясно представляю, как ты в одну из суббот – как обычно после часа дня – заходишь в наш книжный на Победителей три, как ты блуждаешь взглядом по полке с белорусскими авторами и обращаешь внимание на эту книгу, точнее, на ее название, а также на до боли знакомое имя автора. И пусть его фамилия тебе будет незнакома, но интуиция тебе подскажет, что этот роман не обычный, что его, вероятнее всего, написал такой чудик как я. Ведь только я мог назвать свою первую книгу первым предложением любимого романа любимого писателя-земляка, которое я считал глубокомысленным, а ты – «ничего необычного». И ты обязательно купишь эту книгу, сколько бы она ни стоила, ведь «столько воды уже утекло да и простила я его давно», а любопытство-то распирает: что же такого написано в ней. И только когда увидишь её реальный ценник, внутренне усмехнёшься – для тебя это будут сущие копейки. Впрочем, для тебя любая моя прихоть считалась копеечной, а я этим бесстыже пользовался, живя по формуле извращённой «любви»: насколько скупой я был в чувствах, настолько щедра ты была в деньгах. За это тоже прости.
А что до моей новой фамилии, Саша, то я её решил сменить на девичью мамину. И без того натянутые отношения с отцом – ты часто меня упрашивала стать к нему ближе – после известных событий окончательно прекратились: он отказался от меня, а я отказался от его фамилии. Но тебе это, наверное, не будет интересно.
Не хотелось бы на грустной ноте заканчивать нашу с тобой главу, Саша, но, видимо, на другой, более позитивный конец я не способен. Как всегда.
Прости…
Глава 4
Игорь Борисович жил в квартире напротив моей. Успешно жил и, казалось бы, не тужил, покуда, как и большинство из нас, не был болезненно сбит с ног стремительной чередой печальных событий рокового двадцатого года. Жизненные трудности не страшили моего соседа, напротив – закаляли характер, делали сильней, но, несмотря на внушительный жизненный опыт, Борисыч вдруг оказался ментально не готов к масштабу глобальных, непредвиденных проблем, которые он по собственной воле взвалил на свою седеющую голову. Нет, никого из близких он не терял, потому что терять, по сути, было некого, но почему-то лобовое столкновение с изменившейся реальностью оказалось не в его пользу. Я тогда
