Пошли, Одноглазый.
Они удалились – быстро, но осторожно, по-прежнему пригибаясь и прячась за изгородью. Трюкач снова занял место у смотровой щели, упершись в землю ладонями и носками полусогнутых ног, чтобы в нужный момент взметнуться в воздух, подобно распрямившейся пружине.
Затаив дыхание, он смотрел, как последние солнечные лучи, окрашенные в нежный розовый цвет, весело играют на потемневшей от времени каменной кладке стены и на острых как бритва колючках проклятой проволоки – последнего и самого известного изобретения Хольга, благодаря которому и без того богатый граф стал первым богачом Империи. Того самого изобретения, за которое графа благословляют состоятельные горожане и проклинают разбойники и воры. Куда ни глянь, всюду висят листы пергамента с кричащим текстом: «Лучшая в Империи патентованная колючая проволока, прекрасная защита от грабителей! Остерегайтесь дешевых подделок! Отпускается всем желающим за наличный расчет в количестве, кратном 1 (одной) деревянной бабе, оптовым покупателям скидка». Милостивые боги и святые угодники, мало ему было проволоки, он еще придумал уродливую штуковину, на которую ее наматывают, и окрестил это чудовище деревянной бабой… Тьфу! Баба – она иной раз и впрямь бывает тупой, как дерево, что поделаешь, так повелось от сотворения мира, не нами начато, не нами и закончится, но все-таки она живая, из плоти и крови. А главное, она никогда не бывает такой неприступной, холодной и колючей, не ранит так больно, как эта проклятая проволока. К самой мерзкой и сварливой бабе можно найти подход, если взяться за дело обстоятельно и умеючи, – а равнодушную сталь ничем не проймешь.
Проволока, натянутая в двенадцать рядов между дубовыми столбами высотой в два человеческих роста, опоясывала всю усадьбу, оставляя открытым лишь один-единственный участок перед воротами, которые были совсем близко от Трюкача. Теперь ему требовалось только одно: чтобы Малютка и Одноглазый смогли отвлечь стражника хоть на несколько секунд. Да пусть караульный повернется к нему боком всего-навсего на три бесценные секунды! Больше не надо, он успеет перепрыгнуть через изгородь и добежать до куста, очень кстати выросшего на краю глубокой ямы между правой створкой ворот и крайним столбом, предназначенным для колючей проволоки. Ветки и листья надежно укроют его от глаз стражника, бедняге и в голову не придет, что совсем рядом притаился человек, принесший ему смерть. И его товарищи, которые покатят проклятую «бабу», затягивая проволокой пустой промежуток перед воротами, тоже не заподозрят, что судьба начала отсчитывать последние часы их жизней…
Ну что они копаются, проклятые лодыри, давно пора начинать, времени осталось в обрез!..
Едва он успел подумать об этом, как слева раздался пронзительный визг Малютки, и сразу же вслед за ним – хриплый, надсадный рык Одноглазого:
– Отдай! Моя монета, я первый нашел!
– Нет, я! Проваливай, а то врежу!
– Гадина!
– Урод кривой!
– Это я-то урод?! Получай! Вот тебе, паскуда!
– Уа-ааа, больно-ооо! Помогите!
