Только что со мной беседовали такие милые люди, и вот их уже нет…
Но тут вернулись Бэдфорд и Хелен.
– Ого! – удивился Бэдфорд. – Ты уже все выпил и съел?!
– Ерунда, – махнул рукой Эпштейн, – закажи еще. За мой счет, конечно. Так на чем я остановился?
– На обрезании, – напомнила Хелен.
– Нет, – возразил Эпштейн. – На столе. На кухонном столе. Потом я совершил еще несколько удачных сделок и решил уже, что все-таки это – моя судьба. Но тут пришла повестка. Я даже помню дату, это случилось девятого декабря. «…Надлежит явиться на медицинскую комиссию в связи с призывом на действительную службу в Вооруженные силы Соединенного Королевства…»
Знали бы вы, как я обрадовался! Я буду настоящим солдатом! Я даже попросился в королевский воздушный флот. Я хотел стать летчиком и носить эту прекрасную черную форму, с которой на улице не сводят глаз девушки. Мама на радостях приготовила фаршированную рыбу, а папа подарил мне запонки. Но меня почему-то зачислили «писарем обслуживающего персонала»…
– Ты служил в армии? – удивился Бэдфорд. – Вот бы никогда не подумал.
– И правильно сделал бы. Ведь я был «канцелярской крысой», а это не служба, – ответил Эпштейн, горько усмехнувшись. – Но и это длилось недолго.
Именно в пятьдесят втором в политической жизни Великобритании произошло знаменательное событие – коронация Елизаветы II.
Брайан служил в Лондоне, в частях обслуживающего персонала Двора. И конечно же, он мечтал принять участие в этом торжестве.
В ночь перед коронацией он долго не мог уснуть, обдумывая, все ли металлические детали формы начищены и сверкают как следует, хорошо ли отглажены китель и парадные брюки, помнит ли он слова торжественной присяги новому монарху… Приглашение домашним приехать в Лондон и постоять в качестве зрителей военного парада на Трафальгар-сквер он, разумеется, отослал уже давным-давно.
…Ему снилось, как, проходя мимо строя, молодая королева остановилась прямо перед ним. Кого-то она ему напоминала… Кого?..
– Кто этот бравый солдат? – обратилась она к его непосредственному начальнику, ненавистному сержанту Гобсону.
– Рядовой Эпштейн, Ваше Величество, – выпучив глаза, рапортует тот, и его идиотские усы трясутся от усердия.
– Рядовой? Я вижу в его взгляде отвагу, преданность и острый ум, – пронзительно глядя Брайану в глаза, замечает королева. – Что ж, если в нашей армии такие рядовые, я спокойна за наше Отечество. Буду рада увидеть вас еще раз, – обращается она прямо к Брайану с загадочной улыбкой на устах. И тут он понимает, на кого она похожа. На его любимую Эмбер. Она добавляет: – Сегодня. – И, наклонившись прямо к его уху, шепчет: – После полуночи. В стойле…
…Разбуженный звуком горна Брайан принялся лихорадочно наряжаться в парадное. Но его приготовления пресек Гобсон:
– Не спешите, рядовой Эпштейн. Вы остаетесь в казарме.
