удержалась. Рубиновый кулон так манил ее, к тому же, никто не знал, что он находился в шкатулке! Ведь принято было считать, что это не тайник, а обманка! Никто никогда не поймет, что произошло.
Так уговаривала себя Одри, пока шла на ужин, а украденное украшение жгло ей кожу: сквозь слой одежды, сквозь карман, направленным огнем, раскаленным железом царапало бедро, и девушка была почти уверена, что, раздевшись, увидит там ожог. Но от мысли, чтобы сходить и вернуть кулон на место в шкатулку, ее бросало в дрожь, и ледяной холод сковывал сердце. Нет, эта вещь теперь принадлежала ей. Может, она ее и ждала, раз никто до нее не смог добраться.
Этим вечером Одри даже не пошла в каминный зал с ребятами, сославшись на плохое самочувствие. Она просидела до отбоя в спальне девочек с книжкой, едва дождавшись, когда все улягутся спать. Раздеваясь перед сном, она аккуратно сняла джинсы и очень осторожно положила их на стул, чтобы ненароком не вывалился из кармана ворованный кулон. Даже в умывальню пошла самая последняя, когда все улеглись. Все боялась, что девчонки перед сном расшалятся и случайно заденут стул.
Вернувшись в спальню, она сразу же незаметным жестом похлопала по карману и лишь тогда почувствовала облегчение: рука нащупала заветный камень сквозь жесткую ткань. Одри юркнула под одеяло и долго пучила глаза в темноту, не позволяя себе заснуть. Убедившись, что одноклассницы утихомирились и засопели, она как можно тише залезла в карман и выудила оттуда рубин. Драгоценный камень с солнечной сердцевиной неожиданно полыхнул оранжевым светом, озарив на мгновение лицо Одри и выхватив из мрака ближайшие предметы. Затаив от ужаса дыхание, девушка судорожно зажала камень в кулаке и быстрым взглядом окинула темную спальню. Кажется, никто ничего не заметил, или все уже просто спали. Одри попыталась унять сердце, которое колотилось так сильно, что казалось, этим стуком способно перебудить всю округу. Днем в музее волшебный рубин так не сиял, а может быть, это было просто не заметно в освещенном помещении. Одри, укрывшись одеялом с головой наконец осмелилась разжать кулак, молясь, чтобы одеяло оказалось плотным, не пропускающим яркие лучи, которые тут же полились из впаянного вглубь камня крошечного солнца.
Периодически высовываясь из-под одеяла, чтобы проверить спальню, Одри долго любовалась ворованной драгоценностью, вертела камень и так, и эдак, отчего по внутренней стороне одеяла скользили замысловатые желтые узоры и тени. Затем она вынула из матраса еще одно свое сокровище: сложенный вчетверо рисунок. Аккуратно разгладив лист бумаги, Одри чуть не расплакалась: в местах сгибов карандашный набросок почти совсем истерся, а она все не отваживалась его подправить, боясь, что только испортит. И сейчас прекрасное мужское лицо на рисунке ровно посередине перечеркивала почти белая вертикальная линия, а вторая эполетами срезала плечи.
При свете волшебного рубина черно-белый портрет казался цветным, выполненным в оттенках сепия, что придавало безупречным чертам еще больше шарма. Одри любовно разглядывала
