она. – Боюсь за всех, кто погибнет.
– Это случится. Война. – Стук сердца Мэтью отдавался у него в ушах. Как это случилось? Откуда вообще возник этот разговор? Он резко вдохнул и продолжил: – И вопрос в том, на какой стороне ты? На стороне патриотов или тиранов?
– Ты не можешь видеть мир только черным и белым.
– Могу и делаю это. Есть мы, и есть они.
– Я выйду за него замуж, – произнесла она ровно.
– За тирана.
Маргарет сощурилась.
– Этот тиран спасет твою жизнь.
– Я скорее умру.
Глаза Маргарет наполнились слезами, но лицо оставалось непреклонным.
– Ты говоришь, как глупый ребенок.
– Невинный и чистый, хочешь сказать. – Ему хотелось схватить ее, заставить понять. Но он этого не сделал. Если Маргарет приняла решение… Он проглотил слезы.
– Чистый? – Она горько усмехнулась. – Ты совершил убийство, Мэтью.
– Но ты же мне все равно помогаешь. Кем это делает тебя?
– Твоей сестрой.
Мэтью сглотнул. Он был в ужасе от того, что собирался сказать.
– Если выйдешь за него, ты для меня умерла.
– Это ты сейчас так говоришь, Мэтью. Но когда ты окажешься загнанным, в одиночестве, в темном углу, и твои дружки бросят тебя, тебе понадобится этот тиран.
– Не сейчас, – произнес он тихо.
– Ты хоть представляешь скольким я смогу помочь, имея состояние Карлайла? Я могу прекратить смерть! Голод! Невежество!
– А-а. Ну и кто теперь наивен, дорогая сестрица?
– Я выбрала правильный путь.
Он покачал головой.
– Ты выбрала легкий путь.
– Легкий? – повторила она глухим голосом. – Выходя за человека, которого не люблю?
– Ради денег, – добавил Мэтью. – Знаешь, кем это тебя делает?
– Это делает меня твоей спасительницей.
У Мэтью упало сердце, внутри было так тяжело, что он едва мог говорить, но он был должен.
– Чувствуешь себя праведницей, так, Маргарет? Приносишь себя в жертву англичанам? Ты об этом мечтала с тех пор, как умер Па. Помнишь, что стало с ним? Он играл по их правилам. Потворствовал им. Умолял их. Почему ты думаешь, что с тобой будет иначе?
Маргарет побледнела.
– Они раздавят тебя своим английским превосходством. Вот что случится.
– Ты ошибаешься.
Его плечи поникли.
– Ну и ладно. Выходи за него. Спаси нас всех. Твоя жертва, без сомнения, войдет в анналы ирландской борьбы.
Взгляд Мэгги потемнел от смирения.
– Ты стал жестоким.
– Я был выкован на углях страданий нашей страны.
– Это должно быть чудесно, – тихо сказала она, – быть так уверенным.
– Это чудесно, – ответил он просто. – И я Бога молю, чтобы ты присоединилась ко мне, Сорока.
– Нет.
