они отступили в сторону и пожирали глазами Рязанцева. Тот склонился над картой. Ему хватило беглого взгляда, чтобы оценить, насколько важные сведения удалось добыть разведчикам. В его широко распахнутых глазах смешались удивление и восхищение.
– Вот это да?! Ай да молодцы! Это же настоящая бомба! – все еще не мог поверить он в такую удачу.
– В последний момент подфартило. Повезло! Мы уже и не надеялись, – смущаясь, отвечали разведчики.
– Вот это Новый год! Еще один подарок, да какой!
– Фрицам под Москвой всыпали? – первым догадался Петр.
– Не то слово!! Полный капец! – и кулак Рязанцева опустился на стол.
– Что-о-о?! – в один голос воскликнули разведчики.
– Полный. На триста километров отогнали.
– Триста? А сколько в плен взяли? А что говорит товарищ Сталин? – засыпали они вопросами Рязанцева.
Уже остыл самовар, стрелки перевалили за одиннадцать, а Петр, Сергей и Владимир были готовы снова и снова слушать рассказ Рязанцева о первой и такой выстраданной победе над фашистами.
– Теперь дело за нами, – с улыбкой завершил разговор он и, прощаясь с разведчиками, попросил:
– Петр Иванович, а ты задержись!
Они остались одни. Петр вопросительно посмотрел на Рязанцева. Тот не спешил начинать разговор, от итогов которого зависело многое, и задумчиво теребил карту.
В те тяжелейшие дни сорок первого, когда обстановка на фронте менялась каждый день, а враг, казалось, находился повсюду, иметь в чужом стане свои глаза и уши было пределом мечтаний военных контрразведчиков. Петр идеально подходил на смертельно опасную роль своего в стае шпионов, диверсантов и террористов абвера. В его пользу говорили пять с лишним месяцев, пройденных с боями по тылам фашистов, и результаты выполнения разведывательного задания.
Отложив в сторону карту, Рязанцев поднял глаза на разведчика. Их взгляды встретились и слова застряли в горле – у него язык не поворачивался предложить Петру снова окунуться в тот ад, из которого он с таким трудом вырвался. И не просто окунуться, а отказаться от самого себя, облечься в ненавистную личину предателя и каждый день, каждый час доказывать свою лояльность и преданность ассам гитлеровской разведки. А они на слово никому не верили и будущих агентов пропускали через жесточайшее сито проверок.
«Так как же нам быть, Петр? Как? – размышлял Рязанцев. – Одно дело, когда рядом находятся испытанные бойцы: тут сам черт не страшен, и совсем другое оказаться в гитлеровском гадюшнике – абвере! Там стукач на стукаче сидит и норовит подставить ножку, чтобы перед начальством выслужиться. Надолго ли у тебя хватит выдержки? Больно ты дерзок. И что? В абвере нужны не плюшевые, а дерзкие и решительные. Они дают результат».
Отбросив последние сомнения, Рязанцев задал Петру прямой вопрос:
– Петр Иванович, а как ты смотришь, если в разведку еще раз сходить?
На лицо
