дано автором данного произведения. До тех же пор, пока драматическое произведение не обрело своей сценической жизни, оно содержит в себе лишь [потенцию непосредственного развертывания событий в настоящем времени, но является особой формой повествования, то есть рассказа «о прошлом»], что мы увидим ниже на материале анализа платоновского и аристотелевского определений понятия рассказа.
Иначе говоря, вся литература, независимо от ее родов, видов и жанров представляет собой различные формы и различные приемы повествования, то есть отражает действительность в прошедшем времени. И только волшебная сила театрального искусства, подобно сказочной машине времени, способна как бы оживлять запечатленные литературным произведением события, то есть возвращать их из прошедшего времени в настоящее. Но эта волшебная сила театрального искусства приходит в действие только тогда, когда зафиксированное литературным произведением событие вызывает к деятельности строго соответствующее этому событию количество актеров.
В связи с этим хочется обратить внимание на одну из сложнейших методологических проблем театрального искусства, связанную с вопросом создания сценического образа, на известную формулу Станиславского «Я, здесь, сейчас». Эта формула определяет утверждаемую Станиславским психологическою установку актера на его действие в спектакле [в настоящем времени], в противоположность другой психологической установке актера «он или она, там, тогда», то есть установке на действие [в прошедшем времени].
Сама возможность существования этих двух противоположных психологических установок актера[41] обусловливается тем, что в процессе работы над спектаклем, актер имеет дело с двумя плоскостями времени – с «прошедшим» и с «настоящим».
Приступая к работе над спектаклем, актер уже имеет конкретный материал тех событий, в которых он должен действовать, и эти события, представленные в литературном материале, как бы находятся в пласте прошедшего времени.
Осуществляя постановку спектакля, театр как бы переносит их из прошедшего времени в настоящее.
Но для психологической установки актера сам этот процесс переноса не всегда оказывается принятым. В процессе работы над спектаклем актеры иногда говорят об образах ими создаваемых в третьем лице («он», «она»), ставя эти образы в прошедшее время («там», «тогда»). В данном случае психологическая установка актера подчинена литературным закономерностям времени.
И если актер не перестроил свою психологическую установку из прошедшего времени в настоящее («я, здесь, сейчас»), он неминуемо встает на методологию «представления», то есть изображения события, изображения образа, а не жизни «в предлагаемых обстоятельствах».
Итак, мы видим, что даже для драматического искусства, которое объективно отражает
Подчеркиваю, что речь идет о психологической установке актера, а не об объективных результатах актерского творчества
