держат оборону люди Этри, а сам он отдает приказы. – Дед хмыкнул. – Архив тоже там.
– Ива? Мне казалось, она придерживается нейтралитета.
– Так и было, пока Этне не пригрозила ей в числе прочих, – сказал Эбинизер. – Архив осознает необходимость самосохранения – ведь если Этне хочет поработить человечество, в процессе титанша обязана искоренить умение читать и писать.
– Хм… – задумался я. – По-моему, дело не только и не столько в этом…
Старик взглянул на меня, и я пожал плечами:
– Ива… Она на нашей стороне. На стороне людей. Причем на самом фундаментальном уровне.
– Почему ты так решил?
– Смысл ее существования – запись и сохранение знаний, – объяснил я. – А они исчезнут вместе с людьми. Нечего будет записывать и сохранять, да и причин для этого не останется. Для реализации экзистенциальной цели Ивы не обойтись без нас, людей.
– На это я бы не слишком надеялся, – заметил Эбинизер, – но в твоих словах есть здравое зерно.
Красношапочник, на какое-то время спустившийся в замок, вернулся на крышу с большой черной нейлоновой сумкой для снаряжения. Он приблизился к Молли, и та подняла глаза, жестом отослала прочь нескольких гонцов маленького народца и встала на ноги. Забрав сумку, подошла и поставила ее у моих ног:
– Вот. – Она окинула меня взглядом. – Тебе пора сменить наряд. Ступай переоденься.
Я приподнял бровь, затем наклонился и открыл сумку.
Там лежала одежда, оставленная мною в квартире: джинсы, футболка и зачарованный кожаный плащ, а также портупея со здоровенным старым револьвером для отстрела монстров и двуствольный обрез в чехле на патронташе, набитом разноцветными патронами.
– Облачайтесь, сэр Рыцарь, – подмигнула мне Молли.
– Адские погремушки, – пробурчал я, – что я тебе, кукла Кен со сменными костюмчиками?
– На твое счастье, внешней обороной командует Леанансидхе, – сказала Молли. – Тетя Леа настаивала бы, чтобы ты оделся как положено.
Ее улыбка потускнела. Судя по глазам, она подыскивала нужные слова и наконец осторожно произнесла:
– Гарри, сегодня ночью меня не будет рядом.
– Что? – обмер я. – Почему?
– Не могу сказать, – поморщилась Молли, и в ее глазах промелькнуло разочарование. – Но так надо. У меня появились неотложные дела.
Я сделал глубокий вдох. Как-никак я рассчитывал, что Кузнечик прикроет мне спину. Ведь она, черт побери, теперь бессмертная.
С другой стороны, она по-прежнему Молли.
Какое-то время я смотрел ей в глаза. Мы уже знали, кто таков каждый из нас, и я видел ее потенциал, темный и ужасающий, и ее силу, которую можно использовать во зло или во благо. В зависимости от решения Молли. Вопрос только в том, кто теперь принимает решения: Молли или некто другой. Осталась ли она той девушкой, которую я знал.
Но спорить было бессмысленно.
Если Молли говорит, что ей надо уйти, значит тому есть чертовски весомая
