кроме меня и джентльмена Джонни Марконе.
Барон-разбойник Чикаго в майке и слаксах надевал чешуйчатый жилет из какого-то высокотехнологичного материала. Судя по тесной посадке, броню изготовили на заказ. Я лишь однажды видел Марконе без костюма, и в тот раз он находился в скверной форме. Несмотря на возраст, барон отличался телосложением боксера-полутяжеловеса. Мускулы его предплечий натягивались, как стальные канаты. Наконец Марконе справился с жилетом, надел рубашку и стал застегивать ее на все пуговицы.
– Вы забыли следующий шаг в процессе одевания, Дрезден? – спросил он, не глядя на меня. – Или это что-то вроде сексуальной рекогносцировки?
– Перепалка в раздевалке? Неужели? – Я с громадным достоинством натянул джинсы, по штанине зараз.
– Я-то думал, такие разговоры вам по душе, – парировал Марконе.
Я фыркнул и продолжил одеваться. Марконе нацепил портупею с пистолетом под каждой подмышкой.
– Чуть раньше я видел, как вы говорили с титаншей.
Казалось, он смотрел в другую сторону, но я понимал, что барон не выпускает меня из виду.
Следующие слова были позорными и горькими на вкус, но я сумел их произнести:
– Это был храбрый поступок.
– Ого! – Марконе криво усмехнулся. – Трудно было это сказать, наверное?
– Не представляете насколько, – кивнул я и сплюнул в корзину для мусора.
Марконе влез в пиджак и разгладил его так, чтобы ткань скрыла пистолеты.
– Знаете, чем храбрость отличается от безрассудства, Дрезден?
– Любой страховой агент ответил бы, что ничем.
От шутки он отмахнулся, будто та не заслуживала реакции, и продолжил:
– Все дело в ретроспективном взгляде. Пока не увидишь долговременных последствий, любое действие будет одновременно храбрым и безрассудным. И ни тем ни другим.
– Что ж, – сказал я, – по-моему, вы только что заслужили медаль Шредингера.
Секунду-другую Марконе обдумывал мою фразу, а потом застегнул еще одну пуговицу.
– Да. Наверное, заслужил. – Он помолчал, глядя на меня. – Не припомню, чтобы вы были в зале, когда я говорил с Этне.
– Может, я наконец-то научился не лезть на рожон?
– Не в этом дело. – Марконе склонил голову к плечу и нахмурился. – Честно говоря… я не заметил бы вас только в одном случае. Если бы вас там не было.
Ладно, хорошо. Иногда и плохие парни бывают правы – более или менее. Я умолк и продолжил одеваться.
– Дрезден, – сказал Марконе, – мне нравится работать с вашей королевой. Дела она ведет просто восхитительно. Но не думайте, что между мной и вами возникла хоть какая-то личная приязнь.
– И в мыслях не было, – отозвался я.
– Вот и славно. Значит, нет необходимости объяснять, как сурово я буду вынужден отреагировать, если вы с помощью одной из
