ее на балконе еще в прошлом году, да забыли. Она провела на улице зиму, сгнила и вся потекла. Вот в эту лужу я и вляпался. Да неудачно. Сразу, не проверив, перенес весь вес на эту руку. А она соскользнула. Я выкинул вторую руку, пытаясь зацепиться. Не успел. Полетел вниз. И.... темнота. Больница.
Теперь все стало понятно. Вот так глупо и умер паренек, в которого я попал. Из-за гнилой капусты.
– Понимаю, что не самые приятные воспоминания, – произнес участковый, возвращая меня в реальность. – Но надо рассказать, что случилось. Я запишу, а вы распишитесь. Мне закрывать квартал еще нужно.
– Да, конечно, – кивнул я.
И коротко рассказал ему о произошедшем.
– Так, значит, вас никто не толкал? Вы сами полезли туда?
– Сам, – опустив голову, ответил я. И спросил: – А «скорую», значит, Артем вызвал?
– Нет, – покачал головой участковый.
– Как это? – удивился я.
Лучший друг не вызвал «скорую»? Может быть, Марина вызвала, а Артем со мной сидел?
– Звонок поступил от некой Лидии Леонидовны, пенсионерки. А с вами никого не было.
– Ничего не понимаю… – одними губами прошептал я. – Как это – никого? Я один был?
– Именно, – кивнул инспектор. – Лежали возле дома. А про то, что вы на балкон карабкались, очевидцы рассказали. Подтвердили, что стояли с вами двое, но они потом исчезли.
Инспектор вдруг пристально глянул на меня своими рыбьими глазами.
– А может быть, вы в квартиру хотели пробраться? А это ваши подельники были?
– Что?! – вытянулся я в лице.
– Ну вовсе вы не из-за девушки решили навыки свои показать. А квартиру обнести, через балкон. Домушники так делают.
– Никакой я не домушник!
– На слово вам поверить? – усмехнулся инспектор. А потом вдруг очень серьезно произнес: – Вас, Андрей Александрович, мы еще проверять будем. И в школу зайдем характеристику взять, и с родителями поговорим. Воспитательную работу нужно с вами провести, чтобы вы впредь по домам не лазили.
– Да я же…
– Ладно, не оправдывайтесь. Разберемся, – участковый заполнил бумагу, протянул мне. – Все версии проверим, и вашу, и мою. Вот здесь распишитесь. «С моих слов записано верно». И дату.
Я взял ручку, долго рассматривал ее, не в силах сдержать улыбку. Тонкая, из матово-белой пластмассы, больше похожей на кость, с завинчивающейся красной верхней частью, какую обычно я в школьные годы нещадно обгрызал.
– Шариковая. Два рубля за нее отдал, – с гордостью ответил инспектор. И посмеялся: – Смотри, не прикармань. А то живо дело на тебя заведу!
Я расписался. С датой пришлось повозиться. Но подсказал инспектор. Выводить на бумаге цифру «1970» было самым необычным из всего сейчас произошедшего.
– Скорейшего выздоровления! – забирая бумагу и ручку, пожелал мне Елякин и ушел.
Я задумчиво побрел к себе в палату. В
