руку кверху, произнес:
– Сейчас мы, дети, запишем фразу, которая должна стать для вас руководством на пути жизни: «Dulce et decorum est pro patria mori!»17.
И как мягкий воск легко запечатлевает изображение, так душа юного Марка впитала и сохранила чеканную медь этих звенящих слов. Так же она впитывала и поучения деда.
Вечером, когда солнце опускалось за деревья и двор виллы наполнялся прохладой, дед располагался на широкой каменной скамье перед парадным входом и, посадив рядом с собой внука, рассказывал ему о походах, в которых довелось участвовать, о мужестве и терпении простых легионеров.
– Помни, – говорил дед, – мы, римляне, – великий народ. Великий потому, что для каждого из нас нет ничего важнее Рима. Наша жизнь принадлежит Риму, потому что Рим – это мы. Мы создали этот великий Город, а Город создал нас, научил нас жить, дал нам понятие чести, которого не знают другие народы. Для настоящего квирита честь – это выполнение своего долга. Мы, Рубеллии, служили Риму мечом, и ты будешь служить ему мечом, сражаться там, куда тебя пошлют. И драться храбро, чтобы не опозорить род. Помни, Марк: я стар, отец твой погиб, и совсем скоро на тебя ляжет забота о чести рода Рубеллиев.
Тропа пошла под уклон, потом она повернула в сторону Иерусалима. За поворотом показались белеющие сквозь зелень кустарника плоские крыши не то большой деревни, не то маленького городка. По приказу Марка всадники остановились, поджидая основную колонну. Когда та приблизилась, Марк тронул коня, обогнул передовое охранение – два десятка запыленных, как кустарник на обочине, всадников – и приблизился к группе офицеров.
Впереди ехал командир алы, устало горбясь под военным плащом. За ним следовали примпил18 Пантер, присоединившийся к але в Кесарии, и второй трибун – такой же молодой, как и Марк, выходец из некогда влиятельной патрицианской семьи Коммониев, но со временем потерявшей свое влияние и сохранившей только память о славных, но, увы, далеких временах. Командовал алой старый служака – потомок храброго центуриона19, воевавшего с кельтиберами20 под началом Тиберия Семпрония Гракха. За свои заслуги и раны, обезобразившие лицо, он получил землю около небольшого городка Илурциса, который после присвоения ему статуса муниципия21 стал именоваться Гракхурием. Город стоял на берегу одного из притоков Эбро. Река была достаточно полноводной, и бывший цетурион Гай Фундарий решил, что, кроме полей пшеницы, неплохо было бы вложить собранные за время службы деньги и в какое-нибудь доходное дело. Он потратил военную добычу на строительство двух речных барж-каудикариев и вступил в гильдию лодочников. Его сын имел уже четыре каудикария. А когда молодой Гай Фундарий, следуя семейной традиции, уходил служить, его старший брат управлял уже хозяйством, в котором было двенадцать больших барж.
Гай Фундарий начал службу в ауксилие – вспомогательных войсках десятого легиона – и, будучи
«Сладостно и прекрасно умереть за Родину!». (
Примпил – 1-й центурион 1-ой кагорты, старший для всех центурионов легиона.
Центурион – командир центурии в римской армии.
Кельтибе́ры – группа племён в центральной и северной Испании и в Португалии доримского периода.
Статус муниципия – в римском государстве статут городов, свободное население которых получало по договору с Римом в полном или ограниченном виде права римского гражданства.
