к сталинскому дому, у которого просматривалась детская песочница. Её светлый плащ растворился в наступающей темноте сентябрьского вечера вместе с признаками надежды, как далёкие звезды на рассвете.
Когда я вошёл арку, то уже не увидел её. И понял, что потерял. И когда я это понял, услышал сзади тихий голос:
– Руки в гору, Ромео.
Звук взводимого курка я могу различить даже на рок–концерте. И для меня не представляется сложным сойти с линии прицела, легко уйдя от выстрела, ибо я обладаю великолепной реакцией. Но не стал этого делать, медленно повернувшись на знакомый голос генерала Алфёрова – своего прямого начальника. И увидел его смеющиеся глаза. А за его спиной заметил её.
– Вот эта бандитская рожа, преследовала меня по всему городу. Я пыталась оторваться, но не смогла. Пристрели его. У, зверюга…, – её голос был ещё лучше, чем она сама.
– Товарищ генерал…, – только и мог я вымолвить.
Несколько секунд ушло на приведение в порядок мыслей как в моих, так и в её мозгах.
– Пап, ты знаешь этого бандита? – лицо её непроизвольно покраснело от сотен мыслей, закопошившихся в её головке.
Папа?
– Это, один из лучших, если не лучший специалист по решению многих вопросов, – чуть помедлив с ответом, проговорил он. – Верно говорю, товарищ майор?
– Майор? Ты его знаешь?
– Да, дочка.
Он внимательно посмотрел на меня, затем перевёл взгляд на дочь и, наверно, что–то шевельнулось в его голове.
– И ставлю вам обоим по двойке. Тебе, Алла – это он дочери, – за то, что не могла сбросить с хвоста наблюдение и притащила его к нам домой. А вам, товарищ майор, за то, что потеряли объект, допустив его появление у себя за спиной.
Затем продолжил, пряча наградной ПМ в карман.
– Пошли пить чай. Промокли, поди, под дождём.
Долгое чаепитие медленно перешло в поглощение шампанского. Оно совершенно случайно оказалось в холодильнике генерала. Затем была церемония посвящения в рыцари, ошеломляюще проведённая Аллой, под смех обоих, а спустя пару часов Дмитрий Дмитриевич предложил сфотографироваться.
– Он с детства увлекается фотографией, – по секрету сообщила его дочь.
– Так, ты, Саня, встань у стула сзади. Вот туда, нет, чуть левее, – командовал Алфёров. – А ты Алла, сиди на стуле ровно, выгни спинку. Руки положи на колени. Голову чуть опусти. Так, молодец. Саня, положи руку на плечо. Нет, не так. Давай, лучше за шею. Но не сдавливай, – пошутил он.
Расположившись у стены, молодые люди выполняли любой каприз начальника, стоявшего у треноги с дорогим фотоаппаратом марки «Никкон» с огромным объективом. Иногда, смеясь, корчили рожи, заставляя генерала их шутливо одёргивать.
– А теперь, Саша, скорчи страшное лицо и отведи правую руку чуть в сторону. Так, молодец. А ты, Аллочка, опусти плечи, и чуть согнись в спинке. Хорошо. А теперь, внимание, снимаю.
