именно сейчас он привёл свой план в действие? Не было времени раньше. Нет…. Всё–таки не он. Одному ему не вытянуть. Безусловно, думать Тиминари об этом мог. Думать никому не запретишь, но переступить грань вряд ли. Хотя такой человек, как Томинари, может сделать что угодно. Даже убить собственную мать ради выгоды. Чего ему не хватает? Власти? Так он ею полон, как пиала с чаем, стоящая перед ним.
В чём может быть его выгода?
– Всех своих врагов Хоно знал, и каждого посетил на кладбище. Цинь Бао? – сквозь раздумья услышал задумавшийся старик голос Томинари Оши.
Он словно очнулся ото сна, возвращаясь в этот мир из мрака сновидений.
– С триадой у нас соглашение. Мы не лезем к ним, они минуют нас. Китаец всегда держал слово, – старик покачал головой, выражая свои сомнения, стоящие на древних принципах уважения внутри одного сословия, понятные лишь ему.
Хотя Томинари Оши в раздумье и покачивал головой, прикидывая так и эдак достоверность скоропостижной смерти Хоно, он всё чаще в своих умозаключениях приходил к мнению, что эта возможность приближалась к нулевой отметке. Хотя факты и говорили об обратном, ему казалось, что сидящий напротив старик играет с ним в прятки, пытаясь выяснить его отношение не только к смерти Хоно, как к одному из вождей клана, но и как к человеку. Впрочем, как человек он у Томинари Оши вызывал только одно – презрение. И если его мысли станут доступны старику, то они должны его пугать.
Но не пугали, а рождали новые.
Кто и зачем это сделал? Он абсолютно не понимал этого, хотя, в глубине души, и грешил на Суи. От него можно было ожидать всё что угодно. И тогда он посмотрел в его глаза, и, лишь коснувшись взглядом его зрачков, понял – не он.
– Инспектор, ведущий расследование, как мне передали из полиции, рассматривает возможное самоубийство Хоно.
– А ты сам в это веришь?
– Нет. Такой человек самоубийство не совершит. Он один из нас. Он Великий. Так не уходят.
Глыба мышц и жира заколыхалась от возмущения. Не напускного. Настоящего. Реального. Это видел старик. Это нельзя спрятать за стеной предательства.
– Возможно что–то изменилось. Узнай, если я неправ, – услышал Томинари Оши голос старика Азуми сквозь поток своих размышлений.
– Да, старший брат.
– А вьетнамцы. С ними у нас тоже было недопонимание. Ван Туан, хоть и брат нам, но двоюродный.
– Но его разрушил Хоно. Вы знаете.
– Верно. Всегда проблемы с родственниками, особенно с дальними.
Старик Азуми замолк, словно молчание могло подсказать ему истину, которая раскроет перед ним двери к пониманию. Затянувшуюся тишину разрушил кумитё Рикку.
– Может, кто–то из своих? Вы знаете, он многим не нравился.
Правда, которая была произнесена, напоминала серную кислоту, касаться которой никто не хотел. Это была невыносимо тяжёлая ноша, которая должна была когда–нибудь упасть
