он берет ее за гриф и поднимает с подставки. – Тебе нравится?
– Она красивая, – пожимаю я плечами.
Выпрямившись, я смотрю на Тома, скрестив руки на груди.
– Хочешь поиграть?
От удивления я поднимаю бровь, но небрежно бросаю:
– Давай.
Ухмыльнувшись, Том подходит сзади и опускает гитару мне на шею. Я приподнимаю руки, ныряя в обруч ремня, и поправляю, чтобы было удобно. Том регулирует длину и огибает меня сбоку.
– Она тяжелая.
Он кивает:
– К этому привыкаешь.
Взявшись за гриф, я провожу пальцами по струнам. Из колонок раздается сдавленное скрежетание, и я оборачиваюсь, удивившись громкости звука. Том дает мне медиатор, и, зажав аккорд, я бью им по струнам.
Гитара ревет, ее мощный звук раздается в каждом уголке клуба, и от вскипевшего адреналина у меня кружит голову.
– Черт… – восторженно шепчу я, уставившись на Тома и забыв обо всех наших разногласиях.
Он кивает, широко улыбаясь, как будто давая понять, что знает, о чем я.
Я бью еще раз, и еще. Это так громко и всеобъемлюще, что мне кажется, будто я управляю чудовищной силой, которая в любой момент может выйти из-под контроля. Кровь бурлит, вместе со звуком я втягиваю в себя воздух, чувствуя щекотание в животе.
– Боже, Том! Ты тоже это чувствуешь, когда играешь?
Склонив голову, он смотрит на меня и улыбается.
– Каждый раз.
Зажав струны, я снова извлекаю из гитары рев, а потом взвизгиваю:
– Господи, это круче, чем любовь! – Я едва не подпрыгиваю на месте. – Адреналин просто бешеный!
Пытаясь вспомнить все, что я знаю об игре на гитаре, стараюсь сложить звуки в мелодию, но прошло слишком много времени с того момента, когда я брала в руки инструмент, и получается плохо.
– Смотри, – Том подстраивается сзади, перехватывая гриф. – Вот так. – Он кладет свою ладонь поверх моей, правильно располагая мои пальцы по ладам.
Я внимательно слушаю его и делаю как надо, упустив момент, когда он прижимается так плотно, что касается своим животом моей спины. Я замираю, пропуская мимо ушей все, что говорит Том.
Его крепкие руки поверх моих, заключающие в полуобъятия. Жар его тела, окутывающий всю меня. Его дыхание, обдувающее шею…
– Белинда? – окликает Том, и его низкой голос вибрацией отдается у меня в животе.
Подняв голову, я едва не стукаюсь своим носом о его.
Держась за гитару, мы смотрим друга на друга, находясь на расстоянии нескольких дюймов. Рука Тома скользит по корпусу инструмента и перемещается ко мне на талию, сжимая бок горячими пальцами и притягивая ближе. Из динамиков раздается лязг струн.
Выставив руку, я упираюсь ему в грудь, чтобы сохранить между нами дистанцию.
– Том… что ты делаешь? –
