пресмыкающихся, гадов.
Тюрьмой им стал спасительный ковчег,
Свободой будет зелени прохлада.
Соскучилась по ним моя земля.
Плодятся пусть без всякого пригляда».
(Позволю от себя добавить я:
Не человек, природы не загадят).
С ковчега Ной со всей своей семьёй
Сошёл на брег. Скарб вынесли невестки.
В поля рвануло прочее зверьё
И песней огласились перелески.
От птиц, животных с мыслею благой
От чистых всех собрал Ной понемногу,
На жертвеннике разложил огонь
И в жертву их принёс во славу Бога.
Создатель обонял сей чудный дух,
Словил в ноздрях мясца благоуханье.
Трещали шкварки и ласкали слух,
Творец пришёл к решеньям эпохальным.
Бог Землю впредь не будет проклинать
За злые человека помышленья.
Простит заблудшим нам природа-мать
Отроческие наши прегрешенья.
(От юности всё человека зло,
А значит быть нам с возрастом добрее.
И хочется молиться, чтоб пришло
То времечко как можно поскорее.
За мерзости не будет поражать
Господь всех скопом, как свершил однажды.
Действительно, какого, брат, рожна
Нам битым быть из-за соседской кражи?
Ворует он, наказывают нас.
За что, скажи, невинных гнать в остроги…
Другое дело если волей масс
Свой произвол вершат земные боги.
Дождём прибило лагерную пыль.
Тварь вылезла с щелей – из грязи в князи,
И сколько ты промежности ни мыль,
Не выведешь её без серной мази.
Семь тысяч лет мир зрел, но не добрел.
Зло юности так прочно, знать, впиталось.
И если вырос, но не поумнел,
То можно ли рассчитывать старость?
Что травмы родовой нам не избыть,
Неверие во мне вопит истошно:
Зла юности вовек не истребить,
И гниде стать законченною вошью.
Глас свыше к размножению зовёт.
И что призыв нам выполнить мешает?
Мэр Волгограда в роскоши живёт,
А матерей пособия лишают.
Последний вальдшнеп пискнул и исчез,
На Францию подлец сменил отчизну…
Чем дальше в лес меня ведёт прогресс,
Тем меньше оснований к оптимизму.
Из ямы пессимизма атеист
Не может видеть Божьей перспективы.
Созвездия зажглись и смотрят вниз,
Подмигивая путнику игриво.
И вот уже очередной Колумб
Рвёт горизонт, как на груди
