Он захлопнул тетрадь и наклонился за упавшим карандашом.
– Нет, – отрезал он. Еще не хватало перед ней унижаться.
– Ладно. – Она отвернулась.
А Боонь тотчас же пожалел о сказанном.
– Ты с дядей живешь, да? – выпалил он и тут же ощутил укол совести. Зачем он только напомнил ей о родителях?
Но Сыок Мэй лишь кивнула.
– А у вас дом около старого колодца, да? – спросила она. – В конце последнего кампонга? Хочешь, вместе домой пойдем?
А Боонь замешкался с ответом. Дорога занимает двадцать минут. Значит, все эти двадцать минут придется с ней разговаривать.
Ему одновременно хотелось и не хотелось. Наконец он покачал головой.
– Мне закончить надо, – показал он на тетрадь.
– Я тебя подожду, – предложила Сыок Мэй.
– Нет, я потом пойду побыстрей, меня Па ждет, – соврал А Боонь.
– Я тоже быстро хожу, – не отставала Сыок Мэй. И добавила, что бегает быстрее многих мальчишек в классе.
С этим А Бооню пришлось согласиться. Что тут скажешь?
– Ладно.
Сыок Мэй кивнула, села на свое место и погрузилась в чтение.
Никогда еще чистописание не доставляло ему такого удовольствия. Его карандаш словно зажил собственной жизнью, перелетая от одной клетки к другой, и каждый элемент получался полностью завершенным, хоть и без особого порядка. Оказывается, не так уж это и сложно. Закончив и отдав тетрадь недовольному дежурному (“Ну наконец-то!”), А Боонь вышел, а с ним и Сыок Мэй.
На улице А Боонь пустился бежать. Мимо тележки с лапшой, мимо домов, где на крыльце сидели кумушки, мимо маленького храма, окутанного жженым запахом молельных палочек. Чтобы срезать путь, А Боонь бросился через заросли, так что лаланг[17] минут пять хлестал его по икрам, пока не вылетел на главную дорогу, соединяющую все кампонги. И все это время он слышал позади дыхание Сыок Мэй – так близко, что оно почти обжигало ему шею.
Он остановился. Горло и легкие сдавило от нехватки воздуха. Совершенно невозмутимая Сыок Мэй стояла сзади.
– Ну что, ты готов? – Она приготовилась бежать дальше.
А Боонь посмотрел на дорогу перед ними. Склонившиеся с обеих сторон деревья, знакомый стрекот насекомых, словно рикошетом отскакивающий от стен этого сумрачного влажного коридора, который почему-то больше не пугал его, как в то утро, когда они шли здесь вместе с Ма. Лишь сейчас А Боонь заметил осколки света, пронизывающие этот лесной свод, услышал, как перешептываются листья.
Сыон Мэй встала в стойку бегуна, готового к соревнованиям, – так их учили на уроках физкультуры.
– Ну и кто у нас не отстает? – ухмыльнулась она.
Мокрая челка прилипла ко лбу, лицо раскраснелось от напряжения. Девочка самодовольно сдула с плеча несуществующую букашку.
А
Злаковая культура с длинными стеблями.
