больше не раздумывал об удаче и судьбе. Он решил поступить так, как должен.
На следующий день Па дождался возвращения сына из школы. Он заметил А Бооня, когда тот подходил к дому, а соседи приветственно махали ему и шутили. А Боонь смущенно махал в ответ, но упорно смотрел под ноги. Несмотря на замкнутость, А Бооня в кампонге любили, особенно женщины.
– Боонь, – сказал Па, – пошли, в море выходим.
– Ой. Сейчас?
– Да. Мне надо кое-что тебе показать, – сказал Па. Это была неправда, но иного объяснения он не придумал.
– Ладно. – А Боонь расплылся в широкой улыбке. Мелкие ровные зубы он унаследовал от матери. – Вот только учебники в дом отнесу.
Мальчик забежал в дом и через несколько секунд выскочил обратно. Они прошли за дом, где в тени лежала перевернутая лодка, и в душу Па закрались первые сомнения. Как они вообще дотащат лодку до берега? Шурина позвать нельзя и А Яма тоже, иначе придется растолковывать, почему он вдруг собрался днем в море, да еще и младшего сына с собой тащит.
– Давай двумя руками. Хватайся за тот край, – скомандовал он, – колени согни. А спину выпрями.
А Боонь метнулся к дальнему концу лодки. Он ухватил лодку снизу, и его щуплые руки напружинились. На миг Па засомневался, что костлявые плечи мальчика выдюжат, но А Боонь правильно выпрямил колени, и дальний конец лодки оторвался от земли.
– Хорошо, – похвалил Па.
Он с легкостью поднял лодку со своей стороны, и они беспрепятственно спустились на берег. Па велел сыну остановиться там, где начинаются волны, и развернул лодку так, чтобы двигатель оказался со стороны воды. От усердия мальчик прикусил нижнюю губу, ноздри его трепетали. Под левым глазом краснел волдырь от комариного укуса.
Па вдруг захлестнула мучительная любовь. Зря он обходится с мальчиком так сурово. Впрочем, если не он, тогда сурово с ним обойдется остальной мир, разжует его и выплюнет.
– Давай опускай, – угрюмо бросил он.
Па вытолкал лодку подальше. Вода, омывающая ноги, была непривычно теплой, прогретой солнцем, такая же температура, подумал вдруг Па, как у свежей мочи.
Сын не двинулся с места.
– Па, мы в море выходим? – спросил он.
– Ну да, зачем еще лодку сюда тащить? – раздраженно ответил Па.
Губы у А Бооня округлились, но больше он ничего не сказал. Он забрался в лодку и уселся на скамейку в середине.
– Пересядь, – велел Па, – вперед. Где обычно Ям сидит.
А Боонь замешкался и нерешительно посмотрел на отца. Тот оставался невозмутимым. В такие дни, когда на море рябь, а ветер сильный, сидящему на носу лодки кажется, будто он летит. Большинство мальчишек тотчас же ухватились бы за такую возможность, но А Бооню хотелось сидеть подальше от бескрайней воды и поближе к отцу. Однако Па настоял, и мальчик пересел на нос.
Едва Боонь уселся, Па толкнул
