называли «стражем равноденствия», – молодой юноша, обязательно девственник, чистокровный хазарин, потомственный военный. Раз в год на данную должность избирался молодой человек из элитных отрядов хазарской армии. Он отправлялся со свитой и почестями в священное место, где посреди бескрайней степи рос раскидистый дуб, и там несколько недель сторожил первого суслика. После появления зверька из норы воина чествовали в Ханском дворце в Итиле, одаривали драгоценностями и мехами, на рассвете набивали на груди татуировку – распускающийся бутон степного дикого тюльпана, символа хазарской весны.
В современной Хазарии была выделена специальная заповедная зона, куда не пускали людей, всё с тем же многовековым дубом, непонятно откуда взявшимся на востоке страны. По весне суслика ждали сотни онлайн-камер и датчиков движения, его появление транслировалось по всем телеканалам, а должность стража равноденствия стала весьма номинальной. Мальчика назначали, но сидел он в Итиле в Ханском дворце в ожидании церемонии равноденствия.
Как только грызун вылезал на свет после спячки, мальчик просил ханскую аудиенцию, сообщал правителю новость (под прицелом сотен телекамер), и Хан объявлял подданным: «И сказал Святитель: Царствие Божие подобно тому, как если человек бросит семя в землю, и спит, и встаёт ночью и днём; и как семя всходит и растёт, не знает он, ибо земля сама собою производит сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе. Когда же созреет плод, немедленно посылает серп, потому что настала жатва. Жнущий получает награду и собирает плод в жизнь вечную, так что и сеющий, и жнущий вместе радоваться будут, ибо в этом случае справедливо изречение: один сеет, а другой жнёт6. Да здравствует великий праздник Нарусвы! Да здравствует Солнце! Да здравствует Хазария!»
Осеннее равноденствие было днём пожинания плодов, праздником плодородия и покоя души. Называлось оно Конэрусвы (Kohne roz – «старый день»). Хан обращался к подданным с такими же словами, что и в день Нарусвы, суслик уходил в спячку, провожал его всё тот же мальчик, но уже с татуировкой дубового листа на спине.
Дуб у хазар был священным деревом, считалось, что он обладает мистической силой, является вратами в потусторонний мир, куда попадает душа человека после смерти. Также он был символом доблести, мудрости, стойкости, но главное – дуб являлся символом самого Иисуса. Бог – царь царей, дуб – царь деревьев. Стойкость учения Господа в душе хазарина – дуб последним сбрасывает листву по осени.
Хазары верили, что крест, на котором был распят Иисус, был сделан из дуба, на праздник Конэрусвы рано утром, до рассвета, мужчины семьи уходили в лес, чтобы найти и сорвать веточку ещё зелёного дуба, принести её домой и поставить в воду. Ветка хранилась дома у алтарика до самого Рождества, а в рождественскую ночь торжественно сжигалась после трёх молитв. Считалось, что именно дубовые ветви были принесены пастухами отцу Иисуса, чтобы согреть холодную пещеру, где родился Господь.
Мк. 4:26, Ин. 4:36.
