Саша Курицин любил свою работу. Она была в крови. И не только – как правильно предполагал Кирилл Афанасьевич – любовь к труду воспитывалась с детства. Отец Саши, далекий от медицины, обладал житейской мудростью. Когда Саша начинал работу в хирургии, непрестанно говорил: «Старайся, чтоб пациент верил тебе. Тогда можешь рассчитывать на его помощь. Болезнь – враг общий, бороться с ней нужно сообща, плечом к плечу». И Саша добивался, стараясь вложить в дело душу.
Опыта не хватало. Врачебная интуиция – глубокие знания, эрудиция, клиническое мышления и умение мгновенно анализировать решающие факторы – ускользала от Курицина. За это качество, отношения к мистике не имевшее, он завидовал Снегиреву. Тот обладал интуицией на грани объяснимого. Но, Саша не сдавался. Ежедневно он занимался, старательно тренируясь в хирургии. С удовольствием замечая, как растет профессиональный уровень. Но, не обладал Саша Курицин даром синтеза. Не получалось из груды фактов выделить важные, не удавалось второстепенные оторвать и отбросить, и в результате из бесчисленного множества симптомов различных заболеваний не получалось выделить те, по которым ставится точный диагноз. Потому Саша побаивался делать сложные, со многими неизвестными, операции. Брался за те, что хорошо диагностировались, и имели хороший отдаленный прогноз. И, делая их, отчаянно завидовал Снегиреву, который, если по качеству исполнения не многим превосходил его, то по уровню и быстроте мышления, казалось, опережал неимоверно, словно насмехаясь. И от этого смеющегося поведения становилось обидно. И больно.
И сейчас – насмехался. Даже не скрывая. Надменность сводила с ума.
«То же мне, Углов12 доморощенный», – буркнул обиженно Курицин, входя в операционную.
Спокойная обстановка в операционной эффективней той, когда хирург несдержан. Поэтому Саша собрался с мыслями, откинул прочь не нужные. Глубоко вздохнул.
– Здравствуйте всем, – ритуально поздоровался с присутствующими, прежде чем приступить.
Наркоз дали, подготовили операционное поле, оголенный живот розовым пятном светился посреди белой материи.
– Скальпель, – скомандовал Курицин, привычно начиная операцию.
Вскрыл живот. Локализация язвы была известна. В пилорическом отделе13. Диаметром с сантиметр. Полость осушили, обложили салфетками. Саша ушивал, ровно, как для выставки, накладывая швы. Пока не влепила подзатыльник неприятная мысль: «А ведь Снегирев бы за такую операцию не брался. Для него слишком просто. Заснул бы за операционным столом…» И тут же одернул себя: «И дался он мне. Все настроение перепоганил!»
Края отечные, воспаленные, при затягивании швов могли прорваться, тогда б началось прободение. Но, Саша не боялся. Наложил с видом знатока кусочек сальника14 на ножке, ушивая матрасным швом15. Одно не понравилось – как ни старался, просвет желудка пришлось сузить.
– Надо проверить, – с сомнением сказала Вера Михайловна, ассистент, а за одно, и наставник Саши.
– Думаете,
Фёдор Григорьевич Углов (22 сентября (5 октября) 1904 года – 22 июня 2008) – советский и российский хирург, писатель и общественный деятель, доктор медицинских наук, профессор. Ф. Г. Углов одним из первых в стране успешно выполнил сложнейшие операции на пищеводе, средостении, при портальной гипертензии, аденоме поджелудочной железы, при заболеваниях легких, врождённых и приобретённых пороках сердца, аневризме аорты. Он является автором изобретения «Искусственный клапан сердца и способ его изготовления» (1981, 1982). Ф. Г. Углов как хирург обладал уникальной хирургической техникой, нашедшей высокую оценку многих известных хирургов мира. Внесен в книгу рекордов Гиннеса как хирург, оперировавший после 100 лет (Хирургический стаж более 70 лет).
Выходной отдел желудка.
Складка брюшины, которая крепится к желудку.
Один из видов простого (линейного) обвивного непрерывного шва.
