ведро с водой и выщербленный таз, заменявший рукомойник. Наполнив два черпака, она сунула в них руки. Вода была прохладная и быстренько смыла остатки дремы. Фыркая и тряся головой, словно собака, девушка умылась. Зачерпнув из маленькой плошки древесной золы, пальцем почистила зубы и громко высморкалась, как учил её Сфенос. Плеснув из пузатой баночки на ладонь вязкую зеленую жидкость, Бёрк тщательно растерла её по рукам, доходя до самых локтей. Потом, глядя в осколок зеркала, размазала краску и по лицу, не забыв про уши и шею. Кожа и до этого зеленая от регулярной покраски, стала приятного оттенка молодой травы.
Завершало утренний туалет скрупулезное расчесывание волос. Косица была не особо густая, но отрезать её девушка не хотела, как ни настаивал на этом Сфен. В детстве она, как и положено настоящему орку, носила на голове ирокез – Сфенос два раза в год выбривал ей виски. Но после того, как они осели среди гномов, прическа стала казаться Бёрк неактуальной. Местные ходили заросшими по самые брови. И мужчины, и женщины носили косы и совсем не брились. После долгих споров, в которых Бёрк не раз пускала слезу, отец разрешил отрастить ей серенькую косу, по толщине больше походившую на мышиный хвост. Сейчас Бёрк с любовью вплела в неё синюю ленточку, подаренную Полли на весеннее равноденствие.
Хлопнула входная дверь.
– Утро доброе, – пробасил Сфенос, ступая через порог.
Не разуваясь, он прошел к столу и уселся на широкую лавку у стены.
Как только на улице спадали морозы, отец перебирался ночевать в конюшню. Он любил прохладу и часто жаловался, что в доме ему душно. В теплое время года он заходил домой только по утрам, и они вместе завтракали.
– Где этот чертов носок? – ругалась Берк, встряхивая одеяло.
Она уже скинула ночную рубаху и теперь в одних трусишках ползала по полу, заглядывая под низкую кровать. Своей наготы она совсем не стыдилась. С детства Бёрк купалась и переодевалась при отце, и даже повзрослев не переменила привычек.
Сфен разломил краюху зачерствелого хлеба, принесенную вчера из харчевни, и оглядел комнату. Девчонка под вечер всегда сильно уставала и, раздеваясь, могла разбросать свои вещи по всему дому.
– На печке, – кивнул Сфенос на кучу тряпок, скрученных узлом.
Бёрк торопливо просунула голову в рубашку и метнулась к топке, прикрытой старым покрывалом. Точно, тут нашлись и штаны, и недостающий носок, а на полу ждали растоптанные сапоги из потрескавшейся кожи.
– Я вчера не стала свечку зажигать, – объяснила она, натягивая пропажу на ногу и усаживаясь за стол.
– Ты и с зажженной мимо лавки проходишь, – беззлобно пожурил дочку орк.
– Зато все достирала. – Объявила девушка, вытащив из кармана штанов медную монетку. – Вот, целый медяк! – И гордо сунула её отцу под нос.
Сфен одобрительно кивнул и в поощрение, провел огромной, покрытой огрубевшей кожей ладонью, по волосам девушки. Деньги в их семье зарабатывала только Бёрк, Сфенос работал за еду и поношенные вещи, которые время от времени отдавал
