style="font-size:15px;"> – Твоя правда.
За столом повисло несколько встревоженное молчание. Так бывает, когда несколько умов пытаются нащупать ментальными пальцами источник своего беспокойства.
Воздух как будто мерцал.
– А как это место называется? – спросил в конце концов Колыбелли.
– Не знаю, как оно называлось в прежние дни, – ответил Сильверфиш, откидываясь на спинку стула и подтягивая к себе хлопнутые зерна. – А сейчас его зовут Голывудом.
– Голывуд, – повторил Колыбелли. – Звучит… знакомо.
И снова воцарилось молчание, пока алхимики обдумывали это. Нарушил его Сендзивог.
– Ну ладно, – жизнерадостно сказал он. – Голывуд, мы идем к тебе.
– Ага, – поддакнул Сильверфиш и потряс головой, словно прогоняя неуютную мысль. – Странное дело. У меня такое ощущение… будто мы уже туда шли… все это время.
В нескольких тысячах миль под Сильверфишем полусонно рассекал звездную ночь Великий А’Туин, космическая черепаха.
Реальность – это кривая.
Но проблема не в этом. Проблема в том, что реальности на самом деле не так много, как должно быть. Согласно некоторым из наиболее мистических текстов, хранящихся на полках библиотеки Незримого Университета…
…ведущего учебного заведения Плоского мира в области волшебства и плотных обедов, в котором собрано столько книг, что они искажают Пространство и Время…
…по крайней мере девять десятых всей когда-либо созданной реальности находятся за пределами мультивселенной, а поскольку мультивселенная по определению включает в себя все, что только существует, она оказывается под изрядным давлением.
За границами вселенных лежат заготовки реальностей – то, что могло бы существовать, то, что, возможно, будет существовать, то, чего никогда не существовало, самые безумные идеи – и все это хаотически создается и рассоздается, как элементы в зреющих сверхновых.
А изредка, там, где стенки миров слегка истончились, оно может просочиться внутрь.
А реальность, соответственно, утечь наружу.
Результат этого похож на те глубоководные горячие гейзеры, возле которых диковинные морские создания находят для себя достаточно тепла и еды, чтобы создать недолговечный крошечный оазис бытия в среде, в которой никакого бытия быть не должно.
Идея Голывуда невинно и радостно просочилась в Плоский мир.
А реальность начала утекать наружу.
И ее заметили. Ибо снаружи обитают Твари, чье умение вынюхивать крохотные и хрупкие скопления реальности таково, что на его фоне способность акул чуять кровь в воде даже упоминания не стоит.
Они начали окружать утечку.
Над дюнами собиралась гроза, но достигнув невысокого холма, тучи словно расступались. Лишь несколько капель дождя упало на иссохшую землю, а ураган обернулся легчайшим ветерком.
Он засыпал песком следы давно потухшего костра.
Ниже
