женой Джанет в семнадцатом доме по Бекетт-роуд, разводит овец и пишет пейзажи рано утром, пока поля еще скрываются за сливочным туманом. Человек невероятно вежливый, образованный, старательно обходящий спорные темы и просто так пригласивший Лори на чашечку чая и горячий пирог миссис Маквей.
– Вы удивляете меня, мисс Бирн! Возможно, чудеса еще случаются в этом мире.
– А что ты планируешь делать дальше? Чем будешь заниматься? – миссис Маквей с интересом слушает спонтанную беседу и крутится вокруг ароматных оладушек.
– Если честно, – Лори делает глоток заварного зеленого чая с мелиссой, на секунду закрывает глаза от удовольствия и продолжает: – Я точно не знаю, но хотела бы продолжать рисовать. Не уверена, что это может стать надежным источником дохода, но, если не получится что-то выбрать, попробую преподавание. Доносить что-то до детей, вкладывать в них что-то ценное и быть примером. Дети притягивают к себе, как ничто другое. Такие загадочные и в то же время предсказуемые, честные, непосредственные. Иногда у них можно учиться.
Миссис Маквей лопаткой перекладывает гоячие оладушки на тарелку и подносит к окну. Над тарелкой поднимается ароматный пар.
– Ты права, моя дорогая. Наши Том с Дином – одно загляденье. То жука на грядках найдут, то станут изучать дохлую мышь. Им все интересно, а ты словно учишься с ними заново.
– Да, именно так…
Мистер Маквей аккуратно доверяет разговор женщинам и тихо удаляется из кухни к камину. После трех чашек ароматного чая, добродушно-принудительно навязанных мисс Маквей, Лори благодарит хозяйку и тревожно смотрит на часы.
– Может быть теперь вы заглянете к нам? Барнфилд Клоуз, дом двадцать четыре. Мы всегда рады приятной компании.
– Спасибо, моя дорогая. Обязательно!
Лори уверенными шагами направляется к дому. Настроение, как весенние цветы, распускается и придает уверенности движениям. Приятная беседа, не наполнившая мысли тревогами, переживаниями или размышлениями, подействовала, как лекарство. А почему бы и нет? Сегодня она завела новых друзей, с мистером Маквеем можно часами говорить о стилях живописи, истории искусства и красках. Лори он продемонстрировал несколько последних работ, и она была поражена его видением, ярким, живым, вопреки тучному образу создателя: насыщенные зеленые оттенки, щедрое солнце, пробивающееся летним днем сквозь густые кроны многолетних великанов. Мистер Маквей поразил ее холодной, равнодушной речью и теплым, живым сердцем, что каким-то невероятным образом принадлежали одному человеку. Он много критиквал жену, но миссис Маквей либо молчала, либо довольно мурчала что-то в ответ, за долгие годы явно привыкнув к постоянному атеистическому бурчанию мужа. Лори они казались совершенным слиянием противоположностей: миссис Маквей, вероятно, не раз разбавляла угрюмость мужа шуткой или вкусным обедом, а он, в свою очередь, помогал ей с поиском рационального.
Порог дома Лори переступает только в начале
