битвы за бельевую верёвку…
В окно было видно, что ребята собираются во дворе, и все выходили не договариваясь. Когда родители не отпускали гулять наших друзей, то мы все вместе шли к ним домой и хором канючили для них разрешение. Почти всегда успешно. Привычные детские развлечения: прыгать с гаражей в сугробы, играть в куча-мала с горки, в казаки-разбойники или «колечко-колечко, выйди на крылечко». С прогулки домой звали криком через форточку.
«Ученье – свет, а неученье – тьма»
Будучи ученицей начальной школы, я не любила читать, особенно из-под палки. Мама хотела, чтобы я не была как она, а тянулась к знаниям. Тогда было принято говорить: «Не хочешь – заставим, не можешь – научим», «Нет слова «не хочу» – есть слово «надо». Я очень хорошо уяснила эти лозунги. Моей высшей целью должно было стать стремление к знаниям, чтобы не повторить судьбу мамы.
В школе нам задали прочитать рассказ «Лампа Ильича». Я по наивности не придала ему значения, поскольку множество заковыристых слов погружало меня в сон. Не помню, с чего, но мама очень взбесилась, что я не выполнила задание, и со словами: «Пока не прочитаешь – не выпущу» заперла меня в кладовке, в которой мы хранили вещи. Скорее даже это был чулан, очень маленький, где тюками лежало тряпьё, а в углу на стене у двери горела та самая «лампа Ильича». Мама оставила меня наедине с тонкой книжкой. В очередной раз я попыталась начать чтение.
«Моя фамилия Дерьменко. Идёт она от барского самоуправства: будто бы предки мои в давнее время с голоду ели однажды барские тухлые харчи-дерьмо, оттуда и пошло Дерьменко.
Наше село Рогачёвка от города шестьдесят верст; расположение имеет вкось по реке Тамлыку, что втекает в другую речку Усмань…»
И снова на меня навалилась дрёма. Но яркий электрический свет бил прямо в глаза. Я тогда была смышлёным ребёнком и решила прикрыть лампочку маминой кофтой – помню, как она старательно её вязала чулочной вязкой. Кружевные тени на стенах создали какую-то сказочную атмосферу. Я подбила тюки с вещами и улеглась на них, а скучная книжка отправилась на полку ожидать, пока я отдохну и наберусь сил для следующего рывка. Уютная теснота и мягкий свет лампы через кофту убаюкивали. Я провалилась в мир грёз.
Проснулась я от того, что меня схватили за руку, стоял ужасный запах и почему-то было много дыма. Мама в испуге кричала и трясла меня, я спросонья не понимала, что происходит. Поняла только, что произошло нечто ужасное.
На единственной маминой тёплой кофте для работы зияла дыра. Шёл 1988 год, в стране был жуткий дефицит товаров, и не было возможности пойти и купить обновку. К тому же мы не вылезали из долгов… Мама продолжала возмущаться и махать перед кофтой лицом. В растерянности я беспомощно моргала мокрыми ресницами, чувствуя, себя вредителем.
Когда мне было лет семь, мама познакомилась
