дрались, но любили друг друга. И большей радости для родителей быть не могло… Пока в своем мире я в один фатальный миг не потеряла их.
Помню тот день, когда мне сообщили об их гибели. Я просидела на одном месте несколько часов, не в силах пошевелиться, только моргала. Чувство растерянности полностью завладело душой: без них я не видела ни себя, ни жизни. Не хотелось верить, что они больше не придут, не позвонят, не напишут. Не будет новых фото, чтобы повесить в рамку на лестнице или поставить на работе на столе. Больше не будет ничего. Мысли постоянно упирались в пустое пространство небытия. Мои любимые растворялись там, и я ничего не могла сделать…
И сейчас у меня была возможность узнать, что могло быть потом, что могло быть с нами.
Ближе к ночи, когда мы лежали в постели, в порыве радости я обняла Сережу, когда он уже начинал потихоньку сопеть.
– Я тоже тебя люблю, – пробормотал он. – Я очень скучал…
– И я, – это была чистая правда.
Я крепко сжала знакомое тело. Запах воспоминаний ударил в нос. Не открывая глаз, он нашел мои губы и напомнил, насколько мне не хватало его поцелуев, его прикосновений. И захотелось сблизиться настолько, чтобы стереть границы между нами. Мы смеялись над собственной неуклюжестью, когда торопливо снимали пижамы, толкаясь под одеялом. А потом его пальцы путешествовали по моему телу, словно заново изучая.
– Все же, ты другая, – шептал он, целуя меня в бугорки позвоночника на шее.
– Да. Надеюсь, я смогу сделать тебя счастливым.
– Уже.
Сережа давно спал, когда луна заглянула в окно, и ее бледно-желтые лучи ласкали его черты. Умиротворение и безмятежность читались на лице. Показалось мне или он стал ярче? Серая кожа обрела легкий загар. Или это все весеннее солнце, которого удивительно много в нашем обычно дождливом городе? Но лежа в его объятьях мне хотелось думать, что мое чувство зажигало его, меняя частоту вибраций клеток на мою. Я еще раз поцеловала его и спряталась под одеяло.
Несколько месяцев я с удовольствием вживалась в новую роль, забывая все между моментом, когда потеряла их, и моментом, когда обрела вновь. Но мне не суждено было долго этим наслаждаться. Потому что родная вселенная звала, оставляя знаки. Наверное, это я привела нас к этому кафе, подсознательно выбирая знакомые по прошлой жизни дороги. Кафе, любимое моей семьей в параллельной реальности. В этом мире оно было совсем захудалым, требовало ремонта и настоящего повара, потому что из дверей несло прогорклым маслом и залежалыми овощами.
И все же Оля там работала. Выглядела она потрепано. На бледном лице выделялись круги под глазами, будто она не спала неделю. Волосы сальными локонами торчали в разные стороны. Она не пыталась ни помыть их, ни расчесать, ни спрятать в пучок – ей явно было все равно, что подумают окружающие. Форма, мятая и в пятнах, еле прикрывала нижнее белье, когда она наклонялась, подавая блюда. Возможно, именно ее молодое тело вызывало слюнки у посетителей, нежели местные блюда.
Мне никогда не приходилось видеть подругу в таком виде, опустившейся и равнодушной.
