Муж много шутил, потому что жена заливала смехом зал…
– Мы смеялись только однажды, но от нее не оторвать глаз, когда она переполнена весельем.
– Вот и я смотрела. Каждые выходные напрашивалась на смену, чтобы только увидеть «лучик света в темном царстве». Поверить в то, что когда-нибудь мне также повезет встретить человека, который спустя двое детей все еще будет смешить меня. Все еще будет ждать выходных, чтобы сесть напротив.
Максим только усмехнулся. Оля не поняла, скучал ли он или ревновал. Возможно, она давила на больное, но ей уже было не остановиться.
– А потом она пришла растрепанная и будто невыспавшаяся. Одна. От нее веяло безразличием и горечью. Рукой с кольцом он держала трубку, но не слушала особо собеседника. Только проговорила: «Похороны в десять». И сразу оборвала разговор. Меня она тоже не видела – уже тогда ее взгляд проходил сквозь материи. Сделав заказ, она достала карточку и уставилась на экран кассового аппарата. Больше в мире ничего не существовало. Только несколько строчек пикселей, где вот-вот должны показать цену чужих жизней. Я хотела сказать, что надо лишь внести предоплату, но почему-то чувствовала, что она не вернется, не скоро, и выставила ей полную стоимость.
Оля не заметила, как покатились слезы. Но ощущение тепла от руки Максима на плече разлилось по душе. Он как никто понимал, что значит терять близких, что значит терять Аню.
– Сколько я ни убеждала себя, что они вернуться летом, когда снимут пандемийные ограничения, они не вернулись. Стало тяжело, мы работали за копейки, сами разносили заказы. Но мысли об их семье не оставляли. Я спрашивала всех наших, не доставляли ли они еду такой семье, но они лишь мотали головами. А потом наступило лето… Или это был последний день весны… Она просто вошла и села. Я думала, у меня сердце выпрыгнет из груди. Я тогда стояла за кассой, но выбежала в зал, чтобы … не знаю… постоять с ней рядом. За несколько секунд в голове взорвалось столько мыслей, что сложно было собрать себя. Она заказала не то, что обычно. Она будто заново училась самым простым вещам. Я не смогла сдержаться и в первый момент корила себя за слабость, но она отреагировала спокойно, даже дружелюбно. Мне совсем голову снесло, и я подсунула ей свой телефон. Представь мое удивление, когда она все же позвонила.
Оля присела, не в силах больше стоять.
– Виталик рассказал, что она первая стала обращаться к преподавателям, не боясь быть осмеянной, просить помощи. Докапывалась до самой сути, пока не начинала бесить остальных, хотя все осознавали, что это были нужные вопросы. Когда встретились вновь, я была уже другой. Она изменила меня, дала тот самый пинок развития, толчок к смещению понятий. И метаморфоза поразила. Я не ожидала от себя последующей уверенности и наглости, что помогло мне попасть в проект. И когда я пришла, вокруг Ани уже сложилась аура силы. Кто не выдерживал, с завистью стояли в сторонке. Остальные тянулись, чтобы хоть ненадолго оказаться в пределах ее орбиты.
Тут сел и Максим. У Оли мелькнула мысль,
