прослушала рассказ от начала до конца, положила руку мне на плечо, выводя меня из оцепенения, и еле сдерживая слезы, с трудом, но с улыбкой проговорила:
– Я… я.. пойду расскажу мужьям. А ты… ты спроси адрес и беги за мальчишками!
Слова ее дошли до меня не сразу. Я кивала, когда она говорила, но мозг взрывался от мыслей, выключаясь от передозировки эмоций. Как она сказала? Адрес.
Старушка назвала улицу и дом, помогла найти название населенного пункта на электронной карте, но на всякий случай объяснила на словах, как лучше идти, чтобы быстрее оказаться на месте.
Не помню, я шла или бежала. Помню, капельки холодного пота и ватные ноги. Была ли это паническая атака или нет, у меня не было ни времени, ни желания выяснять. Надо было дойти, увидеть, обнять. Тело превратилась в стекло, тонкое и хрупкое. Если в конце пути не будет мальчишек, то я разобьюсь, и собрать меня уже будет нельзя. Во рту появился привкус сладкой японской сливы, и я сплюнула, чтобы отогнать тяжелые воспоминания.
Постоянно звонил Сережа: куда идти, куда поворачивать, правильно ли он идет. Я не могла ответить на половину вопросов, потому что кроме главных ориентиров не видела ничего вокруг. В конце концов, я скинула точку, куда сама шла, и сказала ему оставить меня в покое, ведь мне нужно было думать о хорошем. Он что-то крикнул в конце разговора, но я уже убрала трубку от уха и перезванивать не стала.
Вот эта улица. Как и упоминала торговка с рынка, дорогу обрамляли ряды подсолнухов. Желтые цветки выглядывали из-за низких заборов, и рой пчел и бабочек крутился вокруг них. Живописная картина могла бы усладить глаза, но они искали только синюю калитку. Телефон провозгласил о прибытии к месту назначения, и я повернула голову направо. В другое время я бы поспорила со старушкой об оттенке краски, казавшейся, скорее, зеленовато-морской, чем небесно-синей, и без навигатора прошла бы мимо. Но сейчас я уставилась в прорезь между бетонным, крошащимся забором и металлической дверцей, откуда была видна часть сада. Два небольших человечка копошились возле абрикосового дерева. Один пытался цеплять плоды съемником, а второй собирал в ведерко, стоя на стремянке.
Я бы разрыдалась прямо там, но слезы отказывались мне подчиняться.
Из открытых окон дома доносились звуки гремящей посуды. Видимо новая партия булочек была готова. Нос не мог уловить запах желанной ежевики в воздухе, насыщенном цветочными ароматами.
Я услышала одновременно, как старушка позвала мальчиков в дом и тяжелое дыхание добегающего мужа. Он выглядел плохо. Морщины проявились по всему лицу, состарив его лет на десять. Футболка намокла от пота, а волосы вспушились из-за влаги. Я насильно посадила его на тротуар, чтобы дать ему передохнуть. И попросить об одолжении. Та фора, что была у меня, дала достаточно времени на раздумья.
– Не наказывай их сильно, – тихо начала я. Не хотелось, чтобы нас обнаружили раньше, чем я изложу мысль. Сережа непонимающе, почти дико смотрел на меня. –
