и отпусками…
Разве не этого я хотела?
Нельзя было сидеть дома. Я чувствовала, что в четырех стенах не даю выхода эмоциям, и воспользовавшись этим, новыми волнами атаковали воспоминания. Обрывки фраз разговоров прошедших месяцев пролетали мимо, пока лишь изредка, но сердце стучало громче в горестном предчувствии. Но и выходить было страшно. Маленький островок семейной идиллии меня полностью устраивал. Я, сыновья, муж, – это все, чего я желала. Но не этот мир, не эхо-вселенная, чьи энергетические потоки когда-нибудь сведут меня с ума или сразу в могилу.
И я бы заперлась, но жизнь не стояла на месте.
За лето мальчишки вытянулись. Короткие штаны модно открывали щиколотки, но были абсолютно не приемлемы в приличном обществе. Костюм Тимура автоматически переходил Дане, на вырост, а ради старшего пришлось выбраться до школьного базара. Он, как и я, не любил магазины и называл это «хождение по мукам». Поэтому, имея четкую цель, мы справились оперативно, за что все были награждены большой порцией мороженого. Вскоре с пакетами белых рубашек, кожаных ботинок, синей формы и пачками носков, мы двинулись к машине.
Я так торопилась обратно в свою норку, что нажала на газ, превышая разрешенную скорость. Вообще в ту поездку я вела довольно резко. Настороженное, почти испуганное выражение лиц сыновей я заметила, только паркуясь у дома. Кровь ударила в лицо. Наверное, именно таких в последний миг перед катастрофой увидел мой Сережа. Я выскочила из машины, и меня вытошнило на подстриженный газон.
– Мам, ты в порядке? – маленькая рука легла на плечо. Даня.
– Да, милый. Просто мороженому не понравилось у меня внутри, – я натянуто засмеялась.
Тима подал мне платок и потянул брата к дому, чтобы дать мне время прийти в себя. Когда он стал таким взрослым?
В ожидании мужа с работы, я сидела на кухне и следила за мясом в духовке. Обновки уже высохли после стирки, и я попросила мальчишек разложить вещи по комнатам, а потом убраться в гостиной, где все еще валялись остатки отпуска. Настроение было спокойное. Хотя нет, тут больше подошло бы слово «нейтральное». Мне не было весело, но и другие эмоции не давали о себе знать. Я сидела с кружкой зеленого чая с мятой под мерный тик таймера.
Из состояния стагнации меня вывели крики. Тимур и Даня слишком громко выясняли отношения. При открытой двери можно было расслышать, как вещи летали по комнате и приземлялись то люстру, заставляя конструкцию раскачиваться и издавать кряхтящие звуки, то на пол, отдавая гулким эхо. Только я хотела вмешаться, как услышала их слова.
– Сам убирай! Это не мое! – крикнул Даня.
Нож скользнул по сердцу.
«Не мое». Это все не мое. Я огляделась вокруг. На холодильнике фотографии чужих детей, чужого мужчины. Как и Максим, который совсем не привлекал меня в отпуске, даже дефилируя в одних плавках. Что бы я ни пыталась себе внушить, они не мои. Мне вспомнилось, как у дряхлого забора я сказала «не наказывай их…» вместо «давай
