закончилось, потому что осознание своего места в истории о любви, ненависти и параллельных мирах, давалось нелегко. Радость от красок и позитивных вибраций этого мира стала повседневностью, и они больше не вызывали такого восторга. Зато вина и злость все чаще посещали ее расшатанные нервы. Она до конца осмыслила, во что ввязалась, пытаясь бежать от чужих проблем.
– Должен догадываться.
– Но как? Ведь он сам не знал ее…
– Ты бы видела этих двоих – они мысли друг друга читали. Если ты не догадываешься, о чем он думает, то он точно знает, что ты – не она.
– Но ведет он себя очень… Мне кажется, я ему нравлюсь. Возможно даже больше, чем та.
Марат не ответил, но усмехнулся. Он своими глазами видел, как они общались языком чувств. Им не нужны были слова, между ними не было границ – они плавно перетекали друг в друга, смешиваясь в одно целое.
Когда-то и его родители так смотрели друг на друга, наверное. А потом Аня… он сжал пальцы так сильно, что костяшки стали белыми, а короткие ногти больно впились в ладонь. Он встряхнул руки, чтобы сбросить напряжение. Этой кукле их не понять. Она просто не на том уровне, чтобы увидеть, насколько сильна связь между людьми.
Но он вдруг посмотрел на нее не со злостью, а с завистью. Сколько бы в жизни ни помогало умение считывать поведение, он бы с радостью обменял его обратно на тихую семейную жизнь. И тут ему пришла неожиданная мысль. А вдруг Максиму действительно эта приглянулась больше? Кому понравится тяжелый взгляд и вечные вздохи в сторону? Ведь ему тоже может хотеться легкости и непринужденности, чего предостаточно в этой Ане. Вдруг он действительно смирился?
Мысли сорвали его с места и повлекли к космодрому. Аня кричала ему в след, звала, но он уже потерял к ней интерес, ведь важный ответ ждал его совсем в другом месте. Ни попрощавшись, ни дав задания, он бросил ее, словно она и не существовала вовсе.
Побег Марата хлестнул девушку по лицу, вернув в реальность. Она действительно была посторонней в этой вселенной. Как бы она ни пыталась стать своей, она не могла заглушить зудящее чувство отчужденности. Она везде чувствовала себя изгоем, отверженной, лишней. По привычке ей захотелось спрятаться в чьи-то объятья, и она вспомнила Сережу.
Все тело пронзила жгучая боль. Сначала она подумала, что от кривой позы защемило нерв, но при попытке сесть ровнее прострел не повторился. Зато сердце будто сжалось в разлапистой ладони Марата и пропустило удар. Сережа. На первый план вылезло ощущение, что его вырвали с корнями из души, из мыслей. Она не то, чтобы не думала, она и не вспоминала о нем все эти месяцы. А ведь именно она его бросила. Незаметно для себя она размякла на скамейке и дала волю чувствам.
Как произошло так, что она всю жизнь бежала за мужем, как за путеводной звездой, восхищалась им, связала с ним жизнь, а потом не осталось ничего? Привычные фразы и движения раздражали, дети приносили только разочарование. Когда она успела разлюбить свою семью, ради которых так долго сражалась с несправедливостью своего мира? Всегда принимала удар на себя, только чтобы с ними ничего не случилось. Поддерживала все их начинания, помогала довести до конца начатое, верила в то, что они смогут
