курс реабилитации в проверенной клинике. Вот почему Максим пришел в последний день.
Если бы он отказался, то мог бы не спасти Аню, и его жизнь сложилась бы совсем по-другому. Он бы радовался предложенной должности, он бы стремился сейчас в зал к высокопоставленным чиновникам, чтобы когда-нибудь встать наравне с ними.
Но он встретил Аню. Он не мог точно сказать, почему ушел с половины курса. Наказывал ли он себя за то, что позволил ее нежности проникнуть себе под кожу? Наказывал ли он себя за то, что образ Насти бледнел и расплывался в памяти? Или, наоборот, бросал пустые мечты и разрешал себе быть счастливым здесь и сейчас с Аней? Она всегда была сильнее его. Он чувствовал ее боль, видел в ее глазах те же шрамы, – это было упоительно успокаивающе.
Максим остановился. Взгляд его упал на документ, над которым он работал последнюю неделю. Сейчас он был важнее, чем удачные старты. Да, то был лишь повод, чтобы заниматься собственным проектом. Да, то был отличный способ проникнуть на космодром. Но последний шаг значил никак не меньше, чем первый, ведь промах будет стоить им месяцев работы. Пальцы нежно погладили бумагу, будто волосы любимой. Он глубоко вдохнул и взял листок.
Палин сидел у себя. Когда Максим зашел, тот разговаривал по телефону, обсуждая удачный запуск и явно получая поздравления от высоких начальников. Когда трубка легла на аппарат, Максим хотел сразу перейти к делу. Но только он раскрыл рот, как заговорил профессор.
– Как хорошо, что вы зашли, мой мальчик. Присаживайтесь, – жестом он пригласил Максима устроиться на мягком кресле, в котором сам часто читал длинные отчеты и исследования, испытывая особую неприязнь к работе за столом.
– Я по делу, если честно. Личному.
– Это прекрасно, Максим, просто прекрасно! Я как раз думал, что мы с вами столько времени работаем бок о бок, но о личном никогда не болтали. Рад, что это время настало. Рассказывайте.
Максим надеялся быстро отделаться, взять подпись и ретироваться, но понял, что сегодня ему это не удастся. Он сел. Слова вылетели из головы. Это милый старик тянул его весь теоретический курс, всячески подбадривал и хвалил. Его предложение изменить конечную цель было неожиданным и лестным. Максим сразу согласился, потому что был уверен в своих силах и своем предназначении. И лишь неожиданно улыбающееся лицо Ани омрачило решение. Он знал, что его выбор верный, что он поступает правильно, но как это было объяснить девушке напротив, ведь она так сильно верила в их дружбу.
– Я пришел просить у вас руки Ани.
Знал ли Михаил Лаврентьевич, как тяжело им было расставаться? Думал ли он об этом? А сейчас было странно читать недоумение на лице профессора. Да-да, эмоция, которую не успел скрыть Палин, не была простым удивлением. Что-то в его взгляде подсказывало, что он не предполагал такого развития событий. Но почему? После драматичного вечера на космодроме Аня и Максим стали любимой темой для пересудов. И вдруг недоумение.
