и ноги начинают дрожать, на что Гри’ашн прижимает меня к себе, как будто желая успокоить, защитить… Я видела, так делали родители с другими детьми, но откуда он-то такое знает? Боги же не снисходят до наших школ!
А может быть, я неправильно поняла? Ну, например, Гри’ашн – мой слуга, а я вся такая великая, скоро придут меня забрать, чтобы учить магии? Не верится. Просто не могу в такое поверить. Да и Гри’ашн со мной обращается как-то очень мягко, без злости, а если бы я была госпожой, то совсем иначе было бы, наверное. Страшно. Мне просто очень страшно. Я совсем не верю в доброту… А вдруг Гри’ашн, когда я усну, начнёт бить или что-то ещё более страшное делать?
От страха холодеет внутри и… кажется, я опять уснула. Открываю глаза, и оказывается, что я лежу у него на руках. Так хочется ему поверить, ну, что он не сделает мне ничего страшного…
– Не надо бояться, – Гри’ашн опять делает это. Ну, «гладит».
От его прикосновений куда-то уходит страх, как будто ладонь этого мальчика прогоняет мой ужас, даря слабую надежду на то, что всё будет хорошо. Но разве у меня может быть что-то хорошо? Так хочется верить…
Я расслабляюсь в его руках. Он меня немного покачивает, отчего глаза закрываются сами собой, как будто я засыпаю. А ещё он что-то напевает, и от этого становится как-то очень спокойно. Мне никогда так ещё не было! Никогда-никогда! Может быть, это магия специальная, чтобы я расслабилась, а потом… Не хочу в это верить! Не хочу! Ой… я плачу…
Я зажмуриваюсь и сжимаюсь вся, желая стать маленькой-маленькой, такой, чтобы меня не могли увидеть, но Гри’ашн не бьёт. Он прижимает меня, закрывая собой, я чувствую прикосновение его тела. А вдруг у богов боль – это обычное воспитание? Ну, всех так замучивают, а кто выживает, становится богом? Может ли так быть?
Глава четвёртая
Гри’ашн
Сегодняшний сон – необыкновенный. Дядя Саша встречает меня не в маленькой комнатке, а в большой и светлой. Это называется «кабинет». Некоторое время я рассматриваю помещение. Через окна виден большой город с высокими башнями, между которыми что-то летает. Потом спрошу, что это. Сам кабинет со светло-зелёными стенами, большим столом и множеством стульев. На столе стоит зелёный гриб, но большой, он дает свет и называется «лампа». Дядя Саша недавно получил «большую звёздочку», так он сказал, но что это такое, я не понимаю.
Рассказав ему о Калире, я жду вердикта того, кого давно про себя называю А’фтом, а дядя Саша о чём-то напряжённо думает.
– Значит, говоришь, запуганная? – переспрашивает он, на что я киваю.
– Очень, дядя Саша, – подтверждаю я. – Говорить боится, дважды в обморок упала, плачет очень тихо… Тело у неё, как у меня.
– Значит, бьют… Но просто так такой жестокости не бывает, – задумчиво произносит дядя Саша. – Значит, есть цель. Какая может быть цель?
– Сломать, чтобы делала то, что сказали, и не думала? – отвечаю я вопросом.
– Да, похоже, – кивает он. –
