Медея кормила свежими абрикосами, и с них капал медовый сок, а Медея любила и ласкала дракона.
Она услышала про Ясона и поняла, что не похитить ему руно из-под охраны недремлющего дракона. Услышала про Ясона и поняла, что он обречен, а потом увидела его, и было в нем что-то такое такое такое. Что Медея его полюбила. Очень сильно. (Будто по волшебству.)
В результате она помогла ему похитить руно, помогла обмануть своего отца, помогла убить дракона, помогла покинуть ее царство, и так она сильно-сильно его любила, что отправилась с ним. И жили они после этого долго и счастливо. (Так?)
Глава 3
Просыпаюсь под мамин крик «ты чё, охренел», – видимо, это она отцу. Дверь гаража открыта, пол под моей кроватью вздрагивает. Басы в его сабвуфере бухают так громко и низко, что у меня дергается голова, кивая, подчиняясь. Слишком мощно – это чувствует каждая моя косточка. Угроза. От отца всегда исходит угроза.
Когда оглушительный грохот смолкает, раздается другой звук, настолько привычный, что от него было бы уютно, когда бы не было так грустно. Мамин плач.
Я типа не слышу и снова пытаюсь заснуть.
Я его типа никогда не слышу.
Типа не слышу уже столько лет.
Это меня достало. И все же.
Она в ванной, шумит вода (только ничего не заглушает). Я сажусь на мамину кровать и жду. Она входит – лицо умыто, смазано кольдкремом, блестит, не больно свежее, она одергивает рукав, чтобы спрятать красноту на расцарапанном запястье, и я отвожу глаза – мы так с ней договорились без всяких слов.
– Привет, лапуля, – говорит она. – Пошли смотреть «Друзей»?
Я опускаю голову ей на плечо – знаю, что ей так нравится. И пусть яркие цвета «Друзей» сливаются в кровавую акварель, пусть смех зрителей за кадром заглушает ее всхлипы.
Она почти сразу засыпает. Видимо, приняла таблетку. Или несколько. Часы на тумбочке показывают восемь – всего восемь. Нужно сваливать отсюда.
Я наклоняюсь к туалетному столику Ро и фоткаю, как она красит губы. Задеваю попой ее духи, роняю на пол, Талия ржет, я брызгаю себе на запястья.
– М-м-м, а что это такое?
– «Ж'адор». – Ро старательно изображает французское произношение.
– Фу, прыщ какой вскочил, – жалуется Талия.
– Хочешь, выдавлю? – предлагает Пас, придвигаясь к Талии поближе и разглядывая ее кожу.
– Отвали, ненорма! – орет Талия.
– Ну вы вообще, – говорю я и морщусь.
– А я люблю выдавливать, – сообщает Пас.
– Можно возьму твой консилер? – спрашивает Талия.
– Не обломится, колонизаторка, у меня только для моего оттенка кожи, – отвечает Ро и закатывает глаза.
Пас пожимает плечами, а я роюсь в сумке, выуживаю почти пустой тюбик и передаю
