но роса на ней ледяная. Руна на кургане вспыхивает и Дмитрий ощущает жар, однако не от пылающей руны, а откуда-то изнутри собственного тела. Еще секунда, образ меняется и вот он уже склонился над зеленоватой водной гладью, из которого ему вместо собственного отражения улыбается женское бледное лицо непередаваемой красоты. Он склоняет к ней голову и тело взрывается болью будто бы от тысячи мелких иголок, вонзившихся в его нервы.
Он начинает кричать от боли и видения его покидают. Дмитрий обнаружил себя лежащим на кровати, чувствует что мокрый от пота и жадно втягивает в воздух в легкие. Дыхание прерывается частыми хрипами, а тело странно покалывает. Одеяло валяется где то в углу, комнаты, а он абсолютно голый раскинут по центру постели.
Смутно предчувствуя недоброе, он повернул голову, и увидел что у противоположенной стены белеет нечто бесформенное.
Неловко опускаясь с кровати с кровати – усилие сразу же отозвалось болью во всем теле, но он явно обрел возможность передвигаться, он на четвереньках подполз к стене, уже понимая что перед ним.
Тело немки было вывернуто под неестественным углом, темные глаза широко раскрыты и подернуты матовой пеленой. Сомнений что она мертва быть не могло. Выругавшись, Дмитрий приподнялся и растерянно встал над безжизненным телом. Рассудок отказывался принимать происходящее взаправду.Внезапно ему очень захотелось совсем противоположенное тому о чем он еще недавно молил – чтобы это все это продолжало оставаться сном.
Послышался звук голосов на лестничной клетке за дверью, звук лифта. Он вздрогнул и окончательно принял реальность. «Думай, думай» – сосредоточенно повторял он себе, «Как это могло произойти?» Он поборол захлестнувшую его волну паники и начал осматривать тело.
«Крови нет. Тогда что с ней могло случится? Возможно это просто сердечный приступ», – мелькнула потайная надежда.
Сейчас он просто вызовет полицию, проведет несколько неприятных часов в участке, повторит свою версию событий и к вечеру этот кошмар закончится. «Мне не не за что испытывать чувство вины, я не преступник и тем более не убийца» – убеждал он себя.
Повторяя себе это как аффирмацию он выпрямился, пересек комнату и распахнул окно, с жадностью вдыхая холодный утренний воздух. Небо уже начинало светлеть и розовая полоска на востоке предвещала скорый восход. Нельзя терять ни минуты, чем раньше он позвонит в полицию тем более правдоподобно будет выглядеть в глазах следователей.
Но что то болезненно вклинивалось в его стройный ряд рассуждений и заставляло тянуть время. Этот кошмарный странный сон и боль по всему телу, словно после странного отходняка.
Употребление психотропных веществ стало бы самым естественным объяснением, но его юношеские эксперименты с травкой остались в далеком прошлом, а ничего более серьезного он никогда не употреблял. «Могла ли она ему что то подсыпать в баре? Она либо кто то еще, если экспертиза обнаружит
