не давал ему окончательно разорвать связь с действительность. Обрывки разговора взрослых тем не менее уже только частично доходили до его сознания.
«После войны здесь столько всего находили» – громыхал дядя Боря. «Каски немецкие, оружие. Колька с маузером даже одно время настоящим бегал, пока дружинникам на глаза не попался. Наши каски уже ржаветь начинали, а немецкие все как новенькие, хоть на парад. Ну были у нас заместо черпаков в нужнике, когда чистить было пора. Это же, если подумать, за сколько все сейчас толкнуть можно было бы» – хмурился он. «Черные копатели сейчас сразу в баксах платят за хорошее качество, да где же его теперь найти. Это в болота надо идти, там все консервируется в лучшем виде, а у нас вокруг села сплошная труха уже».
Опечаленный наравне с дядей Борей, Димка стал проваливаться в сон, не замечая более осточертевший запах керосина.
Он не помнил чтобы когда либо летал во сне и был на этот счет сильно озадачен. Но похоже что именно сейчас с ним происходило нечто подобное. Ощущение легкости в теле, сродни покачиванию на волнах. Он попытался открыть глаза, ожидая увидеть землю с птичьего полета, но обнаружил что наоборот, смотрит на небо, частично скрытое еловыми ветвями. Моргнул, и понял что это действие произошло не по его желанию, а он словно смотрит фильм в качестве зрителя. Вокруг его обступали темные гиганты и лишь мгновение спустя он понял что это лишь безмолвные стволы вековых елей. Камера наклонилась, и покачиваясь побрела в самый вглубь чащи. Дима оставался совершенно спокойным, представив что это лишь фильм. Только гораздо интереснее, судя по всему он чувствовал эмоции, которые к нему не относились и шепот человека, от лица которого и разворачивалось действие.
«Wenn die Soldaten
durch die Stadt marschieren
Öffnen die Mädchen
die Fenster und die Türen
Ei warum? Ei darum!
Ei warum? Ei darum!»
Раздвигая ветви человек шёл, заметно прихрамывая. Перед лицом мелькнул рукав темной униформы, человек вытер лоб и на тыльной стороне его руки Дима успел увидеть багровые ручейки. Самого человека это казалось нисколько не волновала, он лишь ускорил шаг и спустя несколько мгновений вышел на открытое пространство.
Взгляду открылся заболоченный участок воды, прикрытый тиной и местами искореженными остовами деревьев. Мужчина медленно подошел к самой воде и остановился, продолжая напевать на незнакомом языке, только его шепот теперь периодически сменялся хрипами и отдышкой. Круги тины скрывали топь, но в небольших прорывах вода казалась явственно черной. Человек не сводил с нее взгляд, видя там будто бы что то свое.
В оставшейся позади чаще внезапно послышался хруст сухих деревьев. Все другие лесные шорохи смолкли и единственным источником звука стало происходящее в чаще, которую они только что прошли. Размеренный хруст продолжал приближаться и к нему словно добавилось тяжелое сопение. Димка желал обернуться, но чувствовал что солдат не хотел
