усевшись на стул, завороженно следила за ее действиями. Ей, выросшей в бесхозности, запущенности и заброшенности, все сейчас казалось странным: и эта белоснежная скатерть, и эти крошечные ложечки для варенья, и эти синие чашки с блюдцами. Но больше всего ее поразили эти любовно вышитые салфеточки, которые Матрена разложила возле чайных пар.
Опустив глаза, она осторожно глянула на свои грязные руки, на ногти с черной каемкой, на сбитые колени, растоптанные домашние тапки. Отец Леонид, заметив это, мягко тронул ее за плечо.
– Лиза, пойдем покажу, где можно руки вымыть и умыться.
Он довел ее до ванной, дал полотенце и деликатно вышел, а она, намылив руки, стала отчаянно тереть их одну о другую, пытаясь смыть въевшуюся грязь. Потом намылила лицо и, жмурясь от мыла, жгущего глаза, яростно плескала и плескала себе в лицо целые пригоршни воды. Умывшись, Лиза долго задумчиво стояла у белоснежного полотенца, не решаясь его тронуть, но затем уткнулась в него лицом, замерев от блаженства.
Когда же, наконец, она появилась в комнате, Матрена всплеснула руками:
– Лизонька, я уж думала, ты там утонула! Садись, милая, чай стынет.
Девочка присела на стул, оглядела стол и вдруг обернулась к отцу Леониду:
– А где булка? Ты же булку обещал.
– Матрена, что ж ты меня подводишь? – рассмеялся отец Леонид. – Давай-ка булки к столу.
Матрена, посмеиваясь, заспешила к буфету, достала румяные круглые булочки.
– Ой, Лизонька, прости. Я-то привыкла, что отец Леонид до службы ничего не ест, вот и не сообразила. Кушай, милая!
Переглянувшись с Матреной, отец Леонид наклонился к девочке, уплетающей за обе щеки булки вперемешку с вареньем.
– Лиза, а сколько лет тебе?
– Семь, – облизывая ложку, проговорила с набитым ртом девочка.
– Царица небесная! Надо же, – покачала головой Матренушка.
Отец Леонид, тяжело вздохнув, глянул на часы, неторопливо встал.
– Лиза, давай так договоримся. Я сейчас на службу пойду, а ты кушай спокойно, Матрена тебе еще чаю нальет и булки подаст. А потом, если хочешь, поспи. Матрена покажет, где лечь. А я после службы приду, и мы с тобой поговорим, хорошо?
– Прогоните? – испуганно встрепенулась Лиза.
– Нет, деточка. Просто дождись меня, обещаешь?
Лиза настороженно затихла, лихорадочно раздумывая над его предложением, но через уже мгновение доверчиво кивнула.
– Хорошо. Иди.
– Дождешься? – еще раз уточнил отец Леонид.
Лиза вдруг широко улыбнулась, пожалуй, впервые за последние несколько месяцев.
– Да сказала же, подожду! Иди!
Матрена, проводив Леонида, присела возле девочки.
– Лизонька, давай расчешу тебя.
– А ты умеешь? – Лиза, намазывая булку маслом, изумленно обернулась.
– Умею, конечно. Я много, чего
